Метаморфозы Петербурга: сценография Тиктинского

18 ноября в пространстве Большого драматического театра откроется выставочный проект «Метаморфозы», который объединит художественные миры выдающихся сценографов – Александра Бенуа, Михаила Шемякина, Юрия Купера и Эдуарда Кочергина. Партнером проекта стала девелоперская группа RBI. Мы встретились с президентом компании Эдуардом ТИКТИНСКИМ, чтобы поговорить о метаморфозах… родного города.

– Эдуард Саульевич, почему вы решили поддержать этот проект?

– Я не могу сказать, что в Петербурге, несмотря на его статус, много каких-то знаковых культурных проектов. А «Метаморфозы» нам показались именно знаковыми, потому что это история про больших людей, театральных художников, которые, на мой взгляд, недооценены. Обычно мы знаем ведущих актеров, меньше – режиссеров. А сценографы, которые, по сути, являются соавторами режиссеров, которые преобразовывают пространство и время на сцене, оказываются вне нашего внимания. Потом RBI всегда была интересна интеграция девелопмента и искусства, не случайно слоган нашего бренда: The art of real estate. И, наконец, мы стремимся искать небанальные ходы в девелопменте, и «Метаморфозы» нам показались именно таким, нетривиальным проектом.

– Если продолжить тему метаморфоз, то что ждет Петербург в связи с интеграцией в его пространство цифры? С трудом можно представить себе на наших улицах что-то подобное тому, что мы видели в «Пятом элементе» Бессона.

– Конечно, современные проекты будут появляться, и технологическая начинка, на самом деле, не противоречит петербургской архитектуре. Проблема не в этом. А в том, что историческому центру предстоит модернизация. Но не потому, что наступает «пятый элемент», а по той простой причине, что в центре 7–8 тысяч объектов культурного наследия и исторических зданий, которые необходимо реконструировать или капитально ремонтировать в ближайшие годы, о чем я не устаю все время говорить. Город должен проводить реконструкцию сотен старых зданий в год, а не единиц, как сегодня. А иначе мы рискуем в какой-то момент столкнуться с лавинообразным разрушением исторического центра Петербурга.

– В XIX веке барон Осман в Париже решил эту проблему радикально. У нас градозащитники бьются за каждый дом. Но всегда ли эта борьба оправдана?

– Я бы не сказал, что Париж является хорошим для нас примером. Если нет необходимости сносить дом, кардинально менять фасад, зачем же это делать? Другое дело – сохранение вторых, третьих дворов-колодцев. Люди живут там в ужасных условиях, не соответствующих никаким нормативам. И восстанавливать эти дома в первозданности невозможно в связи с ограничениями по инсоляции, пожарным нормативам и так далее. Так что здесь нужно жертвовать какими-то дворовыми флигелями. Ведь речь идет не о небольшом пространстве, которое можно законсервировать и превратить в экскурсионную зону. Нет, речь идет об огромной городской территории – целом живом организме. И поэтому необходимо публичное обсуждение темы реконструкции, чтобы решения принимали все неравнодушные петербуржцы, а не те 50 или 100 человек, которые называют себя градозащитниками, но смыслом своей жизни сделали противостояние любым изменениям в центре города.

– В этом смысле мы стали заложниками и ЮНЕСКО.

– Лично мой взгляд на этот счет: наша зависимость от мнения ЮНЕСКО – это отсутствие самоуважения. Почему мы должны быть под протекторатом некой организации, которая говорит, как нам действовать? Представители ЮНЕСКО не живут в Петербурге, они лишь приезжают сюда как гости или инопланетяне, и они не дают нам денег на восстановление исторического центра. И вот они говорят: «Вы должны все здесь сохранить». Ну хорошо, а как? Напоминает старый анекдот: «Мыши, станьте ежиками, и вас кот не тронет!» – «А как нам стать ежиками?» – «Ну, мы ж тут про стратегию, а с тактикой вы сами разбирайтесь…» Вот мне как петербуржцу не хотелось бы, чтобы такую консультацию мне давала ЮНЕСКО: «Станьте ежиками, а как – сами разбирайтесь». Хочется, чтобы мы уважали себя, уважали своих архитекторов, не говорили, что они бездарны, вот другое дело – западные специалисты!.. Но это нам, а не им жить в этой стране, в этом городе, нам и разбираться, как сделать так, чтобы в городе было удобно жить, чтобы люди хотели в нем жить. Чтобы наш город сохранить, потому что, в конце концов, когда его исторический центр будет лавинообразно разрушаться, никакая ЮНЕСКО нам не поможет. Она будет только декларации слать, что надо срочно привести все в порядок. А как – «этого мы не знаем».

– Но Петербург все-таки не Брюгге, хотелось бы не зацикливаться на Эрмитаже и Исаакии и создавать современные доминанты. А у нас актуально лишь жилое строительство…

– Знаете, я бы начал с того, что Петербургу нужно стремиться к полицентричной модели развития. Люди не должны каждый день ехать два часа на работу и столько же обратно. И каждый из этого множества центров должен обладать собственной идентичностью и являться средоточием коммуникаций, бизнеса, событий… Передвижения «работа – дом – магазин/ кино/ библиотека» должны быть минимизированы. Вот это сегодняшняя, на мой взгляд, социальная задача для градостроителей.

– То есть мы будем разделены по своим «деревушкам».

– Ничего страшного. Нас же связывает не общий транспортный поток, а те самые городские доминанты – Эрмитаж, Мариинский театр, Дворцовая площадь, Невский проспект.

– Не знаю, мне кажется, сегодня горожан связывают выходные в ТРЦ. Но, допустим, в Петербурге есть несколько равнозначных или почти равнозначных центров притяжения. Вокруг чего они будут кристаллизовываться? В прежние времена все понятно, доминировали дворцы и храмы. А что сегодня?

– В идеале это должно быть некое «третье место», якорь притяжения для людей, помимо работы и дома. К примеру, мы сейчас делаем проект Futurist на Петроградской стороне, и его важным элементом считаем общедоступный культурный центр. Такими местами могли бы быть книжные магазины, как в Китае, в котором создание читающей нации – стратегическая позиция властей. Или библиотеки, сегодня они часто на обочине культурного процесса, а между тем на базе библиотек в каждом районе можно было бы делать своего рода культурные доминанты. А что касается архитектурных доминант, то их реализация – прерогатива государства, а не частного капитала. Во всем мире это так.

– Приведу, возможно, странный пример – знаменитое здание рейхсканцелярии Гитлера, на месте которого после войны возвели немецкие «хрущевки». Помпезное и имиджевое уступило место дешевому и функциональному.

– Зачем же вспоминать рейхсканцелярию, есть немало прекрасных проектов, которые отражают величие государства, но при этом не являются материализацией доминирующей идеологии. Можно вспомнить оперный театр в Сиднее, Музей Гуггенхайма в Бильбао…

– Или Национальную библиотеку Франции, создание которой в свое время инициировал Франсуа Миттеран. Что же через 50, 100 лет будет архитектурным символом нашего времени в Петербурге? Вряд ли Мариинка-2 или «Лахта-центр»…

– Создание таких грандиозных архитектурных проектов для небогатых государств – большая моральная дилемма. Я не думаю, что нашему городу нужен стадион за миллиард долларов, пока у нас больницы и жилье в таком состоянии. Но что сделано, то сделано. А вообще, Петербург, слава богу, самый красивый город в мире, поэтому мы можем потерпеть и без новых архитектурных шедевров лет 50.

– Но все же лично вам ведь хочется оставить что-то на память о себе потомкам?

– Да, конечно. Но мы гордимся каждым своим проектом, и в том числе с точки зрения архитектуры, не случайно наши проекты получают различные премии, и что для нас особенно важно – включены в «Белую книгу» Всемирного клуба петербуржцев. И думаю, что эти жилые объекты – на Свердловской набережной, на Шпалерной, на Невском, 152, – будут сохраняться следующими поколениями. Говорить, что это какие-то уникальные шедевры, наверное, не стоит, но все же это очень хорошая архитектура. Например, красно-коричневые кирпичные фасады «Четырех горизонтов» на Свердловской набережной – парафраз промышленной архитектуры Петербурга конца XIX века.

А если говорить не только о новейшей архитектуре, то мы рассчитываем оставить о себе память и тем, что даем вторую жизнь объектам культурного наследия. Например, сейчас восстанавливаем здание Левашовского хлебозавода, который работал в блокаду. И несмотря на то что это очень дорогой проект, который ложится на нас тяжелым финансовым бременем, мы не можем оставить его в заброшенном состоянии.

Не надо считать, что все девелоперы думают только о деньгах. Например, мы, строя «Четыре горизонта», отреставрировали старинную водонапорную башню, что обошлось нам в десятки миллионов рублей. Но мы считаем, что это того стоило. Очень важно, чтобы люди, которые работают в компании, гордились тем, что они делают. Это наполняет работу смыслом…

Елена Боброва