Будущее

Школьная картина мира. Чему и как будут учить в будущем?

Уже сегодняшней школе становится все сложнее выдерживать конкуренцию с альтернативными формами образования. Школа давно не единственный источник знаний. Какой же будет школа в будущем? Как будет определяться эффективность школы будущего? И, наконец, какова будет роль учителя? Со всеми этими вопросами мы обратились к руководителю Школы Будущих Президентов Алексею ИЛЬИНУ.

В одной хорошей религиозной книге, самой издаваемой книге мира, сказано так: «Что будет, то будет». Когда-то школа начиналась с бесед учеников с учителем в греческих парках, лицеях, и ученики делились с учителем своими умозаключениями, и учитель иногда дополнял их своими соображениями. Вот к этому, наверное, движется наша мировая система. В далеком, но обозримом будущем важным будет не количество информации и знаний, а трактовка тех или иных фактов, событий.

Исследования последних лет, как отечественные, так и зарубежные, показали, что большую часть знаний ребенок получает вне системы школьного образования. Новое поколение детей рождается с планшетами в руках, у них круглосуточно безграничный доступ к любой информации всего мира. И в этой ситуации модель, в которой учитель, передающий и транслирующий знания, является единственным источником и авторитетом, уже не будет работать. Более того, учитель, который знает школьную программу за какой-нибудь 8-й класс, выглядит для нового поколения, мягко говоря, не авторитетом. Как и родитель, кстати. Авторитетом выступает только Сеть.

Традиционная российская система образования ориентировалась на развитие у человека качеств коллективизма. Сам человек понимался только в связке его с другими людьми, как социализированная личность. Но в последние 20 лет в образовании навязывается западный, индивидуалистический подход. Однако существует маятник, и стоит государству или системе что-то начать навязывать, как маятник тут же делает ход в обратную сторону. Посмотрите, что сейчас происходит с нашими детьми – они формируют сообщества, для них мнение коллектива становится важнее, чем мнение отдельного индивида и даже их собственное мнение. По стране набирает обороты очень страшное движение АУЕ. Это своего рода уголовная субкультура, когда дети выстраивают в школе воровскую иерархию, действующую по понятиям. Это все уродливое стремление детей быть в коллективе, ощущать себя частью целого, при этом сохраняя за собой массу разных прав.

Я вижу два пути развития школы в дальнейшем. Первый путь – финский. Школа сохраняет функции государственной институции, но при этом превращается в игровую среду. Это хороший путь – все мы умеем играть.

Второй путь – плохой, – когда дети будут воспринимать школу как злую систему, и все, что с ней связано, будет восприниматься с отвращением. А это значит, что дети отвернутся от великой русской культуры, литературы, истории и так далее. Мы вырастим поколение ужасных нигилистов. Простой пример – популярные ныне рэп-батлы, в которых подростки в очень острых выражениях унижают друг друга. Это яркий показатель того, что дети создают свою среду, а в ней – своих кумиров, свой язык. Так они реализуют свой творческий потенциал.

Поэтому, если мы хотим сохранить хоть какую-то ниточку коммуникации с новым поколением, нам необходимо менять школу. Из места, где учитель, получивший некий объем знаний, передает его детям, – в место, где очень тонкий душевный психолог мотивирует детей на получение знаний. Выступает для ребенка личным тренером, коучем, наставником. Он учит ребенка формировать картину мира, отвечать самому себе на этот миллион «почему?». Должен включить его мозг, научить ребенка искать причинно-следственные связи. Научить творчеству. Что, к сожалению, не входит в парадигму современных российских государственных образовательных стандартов, поэтому школа этим занимается в последнюю очередь.

Первый критерий школы будущего – человекоориентированность. Во главе процесса должен стоять человек, его ощущения, его желания, его чувства.

Второй критерий – это экологичность мышления. Школа должна учить ребенка взаимодействовать с окружающим миром. Он должен понимать, что любое насилие – над природой, животным, человеком, над кем угодно, – влияет на всю экосистему и на весь мир.

Третий критерий – это изобретательность и изобретательство. Школа должна учить ориентироваться в сложной ситуации, решать задачи любого уровня, причем изобретательно, нестандартно.

Четвертый критерий – это критерий свободы. Дебаты, дискуссии, но ни в коем случае не цензура мыслей, идей, к которым пришел ребенок.

Надо изменить школьную концепцию расписания, когда ребенок за один день проходит 5 или 6 различных предметов. А на следующий день добавляются еще несколько предметов, и еще, а в итоге у него в голове каша, он толком не помнит ничего. Такая предметная концепция не отвечает на вызов современности. Актуально беспредметное образование и мультиперсональные педагоги. Мы живем в ситуации, когда задача педагога в том числе – найти точки соприкосновения нескольких предметов. Так, учитель физики может использовать на своем уроке математические примеры или биологические.

Если школьное образование пойдет по пути вариативности образовательных программ по принципу «каждому своя школа», то это нормально. Вопрос не в форме, а в содержании. Если один учитель будет преподавать свой предмет в форме ролевой игры, другой – в форме настольной игры, а третий будет делать проекты, но все они будут излагать примерно один и тот же материал, то это сформирует одинаковую картину мира у школьников. А вот если, сохраняя единую форму, рассказываем разное, то здесь у детей возникают разные картины мира. К сожалению, сегодня мы с этим постоянно сталкиваемся – каждый учитель дает свою оценку событиям и по сути навязывает ее классу. Один педагог ведет детей в музей Ельцина в Екатеринбурге и воспевает первого российского президента как спасителя страны. А другой учитель из той же школы, придя с классом в музей, будет внушать ученикам, что Ельцин был ужасным бандитом, который уничожил Россию. И в итоге вырастут два разных поколения с разными картинами мира, которые когда-нибудь смогут поднять булыжники друг на друга.

Из-за того что мы живем в информационном пространстве, грядут роботы, киборги, роль гуманитарных предметов будет колоссальной. Основной продукт, который Россия, как и другие развитые страны, будет экспортировать в мир, – это смыслы, концепции, картины мира, гуманитарные технологии. И если мы проиграли гонку за мировую фабрику (ее выиграл Китай), если мы сейчас проигрываем гонку за мировую базу массовых программистов (эту гонку выигрывает Индия), то мы пока еще лидеры в гонке изобретательства, в инженерной мысли. Опять же в творчестве. Нет больше физиков и лириков, есть фирики и лизики, все смешалось в доме Облонских. Но роль гуманитарных дисциплин будет расти безусловно. Поэтому искусство, творчество станет основой формирования нового человека и нового поколения.

Но школа – это не просто центр образования, но и орган государственной пропаганды: через школу государство доносит до подрастающего поколения и их родителей свои ожидания, свою картину мира. Причем школа должна рисовать картину мира не столько сегодняшнего дня, сколько будущего. И это большая проблема. Мы не найдем сейчас ни на региональном, ни на федеральном уровне кого-то, кто мог бы сказать: мы строим вот такой прекрасный мир – 2030, 2050… И так как у государства нет ясной концепции будущего, то школа не может к этому аппелировать.
А между тем школа должна была бы предложить одну или несколько концепций будущего, не противоречащих друг другу. Кто-то хочет улететь на Марс, кто-то – путешествовать по всему свету, кто-то – постигать мировой океан. Но так или иначе, это должны быть разные картинки общего будущего, в котором человек сможет найти свое место.

Елена Боброва

Алексей Ильин, к. э. н, доцент Президентской академии, эксперт-консультант Института прикладных политических исследований, руководитель Комиссии по труду и занятости молодежной коллегии при губернаторе СПб. Основатель и руководитель Школы Будущих Президентов. На прошедшем в мае в Петербурге «Форсайт-флоте» представил проект «Дети в Уберситете» – создание образовательной среды посредством сети специализированных центров, расположенных в шаговой доступности, для детей 3–17 лет.

Предыдущая статья

«Как же, как же… Помню, помню...», выставка

Следующая статья

По ту сторону халата