New olds. Незабытое старое

Когда-то рухлядь выкидывали на помойки, сегодня дизайнеры пытаются совместить новации с уходящей натурой. Убедиться в этом можно было на выставке, которую представили в Петербурге в рамках проекта new olds.

Выставка проходит в формате road tour и уже несколько лет колесит по главным мировым столицам. В России ее вслед за Петербургом примут Москва и Новосибирск. Так что нам первым из россиян довелось увидеть переосмысленную классику европейского дизайна. Ковер-пазл, комод, танцующий брейк-данс, и гамак из латексных труб – всё это «классика и инновации в дизайне», работы молодых европейских и российских авторов, которые исследуют идею нового и старого в дизайне.

Открыл выставку куратор проекта, дизайнер и архитектор Альбус Фолькер, профессор Университета искусств и дизайна в Карлсруэ, автор многочисленных книг и статей по архитектуре и дизайну. По его словам, главный месседж проекта: «Держите глаза открытыми и перестаньте мыслить стереотипами». Ведь дизайн меняется каждый день с появлением новых материалов, способов их обработки или даже переработки. «При этом он продолжает сохранять тесную связь с историческим контекстом и традиционной культурой», – объяснил господин Фолькер, проводя по выставке небольшую экскурсию. «Вот, например, ковер дизайнера Себастиана Херкнера – казалось бы, дешевый образец персидского ковра, вывернутый наизнанку. Но присмотритесь, его силуэт повторяет шкуру, которую принято класть на пол в фамильных замках».

Свой взгляд на традиции и представления о статусе и достатке у дизайнера Кашаяра Найманана, чей фарфоровый сервиз Incognito, сделанный на традиционной мануфактуре Нимфенбурга, стал еще одним экспонатом. Автор иронизирует над самым сокровенным достоянием фарфора – его декором, размещая роспись на обороте, то есть дне тарелок, чашек и блюдец. А вот клеймо завода, обычно скрытое от глаз, он выносит на лицевую сторону, следуя современным традициям консюмеризма, где именно лейбл важнее всего.

«Только вы не подумайте – это все совершенно утилитарные предметы! Конечно, их нельзя купить в обычных магазинах, но некоторые из них вышли ограниченными сериями и абсолютно все можно использовать по назначению», – объясняет господин Фолькер и указывает на книжный стеллаж, сделанный из книг. «Он прочный! У меня самого дома стоит такой». Рядом с книгами стол, который дизайнер Зильке Вавро продает по метрам. Бесконечная конструкция, собранная из найденных на барахолках старых столешниц, которая распиливается в произвольных местах, в зависимости от того, сколько метров вы собираетесь приобрести.

Походная газовая горелка, переделанная в трехрожковый канделябр, деревянный стул, повторяющий самый растиражированный дизайн пластикового стула-моноблока, парадное пышное кресло, оказывающееся при ближайшем рассмот-рении надувным, лампа накаливания, будто расплавившаяся от высокой температуры, эмалированные кастрюли с бешеным количеством ручек, превращающих их из вечных затворников самых дальних кухонных шкафов в предметы гордости и любования хозяйки, – оригинальные, забавные и всегда основанные на классических образцах предметы, которые и правда можно использовать по назначению. «Расстроенная мебель» Катрин Зоннлейтнер – это комод, словно танцующий брейк-данс. Скучный предмет многовекового быта, символ мелкобуржуазной культуры бунтует и требует к себе внимания – его распиленные внутренности ярко-красного цвета, а вывернутые ножки вызывающе задраны вверх.

«Так что же, современные европейские дизайнеры никак не наиграются?» – поинтересовалась публика. «Да, они все еще играют. Но это, скорее, игра со смыслами и идеями. Вот, к примеру, две обычные розетки, которые уже были в этой стене, когда мы монтировали выставку. Но благодаря клейкой ленте Do Frame дизайнера Марти Гиксе они превратились в арт-объект», – парировал куратор. И правда, квадратик клейкой ленты с принтом, имитирующим помпезную позолоченную раму, легко превратит любую розетку в арт-объект. Да, современный европейский дизайн ироничен, но он не насмехается над своими предшественниками, а скорее дает их форматам, мотивам и идеям новую, хотя и слегка безрассудную жизнь.

Мария Рогалёва