Композитор contra исполнитель
Музыканты давно уже доказали: нет такого звука, который невозможно было бы извлечь, и нет таких подручных материалов, которые нельзя было бы использовать для извлечения звуков. Хотите примеры? Отправляйтесь в Музей звука, как это сделали мы.
Можно ли сыграть ноктюрн на флейте водосточных труб?
Затерянный в недрах этажей и дворов Пушкинской, 10, отыскался он, впрочем, легко. Темное помещение было наполнено тишиной. Но стоит прислушаться, и поймешь, что тишина бывает разной. Да и нарушить ее очень легко – достаточно прикоснуться к экспериментальному роялю или наполнить комнату звуками с помощью самых невообразимых предметов, представленных в витринах. Хозяин царства звуков, музыкант и композитор Марк КОММЕР для начала снял крышку рояля и наглядно доказал, что играть можно не только с помощью клавиш, а еще прочел нам маленькую лекцию о том, как и почему человечество решило вернуться к истокам.
Издревле композиторы подражали звукам окружающей природы: пению птиц, журчанию ручья, цокоту копыт, а музыка формировалась из импровизаций. Вспомним, как все начиналось: песнопение шамана, звук его барабана. Каждый выступал в роли и исполнителя и композитора одновременно и был волен поступать как хочется. Но появились грегорианские хоралы, прочая церковная музыка, и понадобилось привести все к единому знаменателю, установить каноны. Вот почему сегодня все страны – от Дальнего Востока до Северной Америки – говорят на одном музыкальном языке. Импровизация оставалась только в народной музыке. Сегодня фольклористы с огромным трудом разыскивают в дальних деревушках бабушек, которые еще помнят традиции народных песен. Огромный пласт культуры просто умирает. И вот что происходит: композитор берет верх над исполнителем. Теперь он решает, что и как. Островки свободы еще оставались. Так, строгой фуге предшествовала прелюдия, когда музыканты разыгрывались. Но Иоганн Себастьян Бах стал фиксировать и их тоже. С одной стороны, хорошо, что он проявил такую инициативу, с другой стороны, Бах окончательно убил импровизацию. Немножко свободы оставалось в концертах: у венских классиков солист отыгрывал свою импровизацию перед оркестровой кодой. И что? Тот же Бетховен стал писать три варианта партии солиста, а музыканту оставалось лишь выбрать один из них. Все документировалось, ноты прописывались точнее и точнее. В итоге академические партитуры стали просто черными от многочисленных значков: чуть ли не возле каждой ноты указания, как же это надо играть. Давление на музыканта колоссальное. Пружина сжималась, сжималась и выстрелила. В ХХ веке появляется джаз – как противостояние. Идет импровизационный поток, яркий и мощный. Исполнитель тоже хочет заявить о себе! С Дерека Бейли (британский авангардный гитарист. – Прим. ред.) начинается свободная импровизация. Полный отказ от всех шаблонов. Гармония? Нет. Мелодия? Нет. Ритм? Нет. Жанр? Нет. Это новое мышление – мы начинаем разговаривать на инструментах подобно тому, как общаемся вербально.
А как передать этот язык, ведь привычные ноты не подходят? В 1952 году появляется графическая партитура Эрла Брауна «December 1952», где черточки разной длины и толщины, вертикальные и горизонтальные, обозначают звуковые события определенной длительности и диапазона, при этом исполнитель сам волен выбирать порядок и комбинацию этих прямоугольников. Как это играть, сам композитор не сказал. С тех пор появилось множество подобных партитур. Композитор лишь дает примерный план, а музыкант читает нотацию и расшифровывает через призму своего воображения. Каждый трактует по-своему, и нельзя сказать, что хорошо, а что плохо. В том же 1952 году впервые была исполнена пьеса Джона Кейджа «4’33’’» – оркестр молчал 4 минуты 33 секунды. Скажете, ерунда? Нет! Это не просто тишина. Автор эмансипирует паузу, ранее считавшуюся просто актом молчания, на которую никто не обращал внимания. Вдумайтесь: если бы не паузы, царил бы хаос. А еще Кейдж доказал, что в каждом зале эти минуты и секунды звучат по-своему. Он учил нас слушать и ощущать тишину. Еще раньше Кейдж экспериментировал с инструментами. Ему было скучно стучать по клавишам рояля. И он принялся вставлять в струны шурупы, монеты и ластики. Играл пенопластом, пинг-понговыми шариками и игральными картами, бил прямо по струнам… И это далеко не полный список того, что можно проделывать с роялем, добиваясь различных звуковых эффектов. А мы соединили тромбон и мундштук от саксофона. Что получилось? Тромбосакс. Или тромбофон? Во всяком случае, звук весьма оригинальный.
А ведь извлекать звуки можно из чего угодно! Прообразами современных компьютерных синтезаторов и были утюгоны и смаргачки – инструменты, созданные из подручных средств. С помощью разных звукоснимателей, микрофонов появилась возможность подзвучивать буквально любой предмет для получения нового звука, отражающего авторскую мысль. Дерзайте, экспериментируйте!
«БЫТОВЫЕ» ИНСТРУМЕНТЫ
В петербургском Музее звука на Пушкинской, 10, можно услышать, как звучат Сенная, Эрмитаж, еще с десяток-полтора адресов. Коллекция пока небольшая, и каждый может ее пополнить – записать звуковую атмосферу своего двора и присоединить ее к музейному собранию.
Уникальный духовой инструмент выдающегося авангардного саксофониста Николая Рубанова – набор фановых труб с отверстиями, которые закрываются деревянными трубками, и мундштук от бас-кларнета. Можно дуть, извлекая низкие вибрирующие звуки, а можно стучать.
Набор металлических чаш и кубков, каждый из которых имеет уникальный тембр. Вы наверняка за столом в хорошей компании пытались извлекать звуки, водя по краю медных чаш или хрустальных бокалов? Автор Владимир Григ пошел тем же путем, но дополнил конструкцию пружинами и струной.
Обычные дверные пружины разной длины и диаметра, соединенные струнами, – настоящий кладезь для музыканта-универсала. Хочешь – дергай за пружину, хочешь – води вдоль нее палочкой, хочешь – играй смычком по струнам. Кстати, их тембр принципиально отличается от любых других струнных инструментов.
Изобретен в 1982 году Тимуром Новиковым и Иваном Сотниковым. Утюгон можно по праву назвать первым русским аналоговым синтезатором. Это стол, к которому гвоздями прибиты гитарные струны с подвешенными на них старинными утюгами разных размеров, по краям столешницы вбиты ножи. Принцип игры на ножах: нажми и отпусти, по утюгам стучи, за струны дергай. Интересно, что звук от удара по утюгу напоминает звон изящного валдайского колокольчика!
СПРАВКА: «Галерея Экспериментального Звука» (или ГЭЗ-21) основана в 1999 году Сергеем Бусовым и Николаем Судником. Задумывалась как творческая лаборатория для музыкальных экспериментов, а также как сцена для авангардных музыкантов и коллективов, не соответствующих общепризнанным стандартам. Музей звука, сформировавшийся здесь в 2015 году, явил собой органическое продолжение ГЭЗа. По вечерам это концертная площадка, а по выходным здесь открывается дверь в мир экспериментального звука.
Маргарита Никольская
Фото Дмитрия Колосова