Будущее православного храма

«Вы думаете, что Нотр-Дам будут восстанавливать, реставрировать точно таким, каким он был до пожара? Нет, – убежден финский архитектор Микко СУММАНЕН, – будет реновация. Ни шпиль, ни часть утраченных сводов невозможно повторить. Они будут переосмыслены в проектах, выставленных на конкурс». Мы решили поговорить о будущем христианского и в первую очередь родного нам православного храма. Как изменится его образ, изменится ли и нужно ли ему меняться вообще?

Петербург будущего строится прямо сейчас: в кирпиче, в бетоне и в виртуальном пространстве архитектурных фантазий. Лицо города меняется на глазах, новые технологии приводят к новым формам зданий. Растут офисные небоскребы, жилые дома на Крестовском острове, огромные общественные здания. На конкурсах бумажной архитектуры мы видим смелые визионерские проекты. На фоне живой эволюции незыблемым выглядит только один тип зданий – православный храм.

Вот, например, утопия Максима БАТАЕВА (AMD architects), проект мегаполиса будущего (6, 7), который «предполагает создание над городом зоны спокойствия и созерцания – зеленого рельефа, связывающего город с окружающей природой. В этой зоне только жилье, природа и духовные центры. Маленькие архетипические символы православной веры. Такое построение города очень близко по смыслу к Петербургу, где кровли центральной части города воспринимаются как рельеф заброшенного мира – своя планета, место, откуда можно наблюдать городскую суету…» Кстати, этот визионерский проект получил Гран-при на фестивале «Зодчество» в 2011 году в конкурсе «Локальная утопия в глобальной дистопии».

Архетип сохраняется в новых постройках: византийская крестово-купольная основа, барабан, купол – год за годом форма повторяется. С одной стороны, мы восстанавливаем деревянные и каменные церкви – драгоценное наследство прошлых веков. С другой – есть новые проекты, авторы которых органично используют принципы современного строительства и символический образ христианского храма. Пример – проекты студии «Квадратура Круга». Один из них – здание русского православного центра в Рейкьявике: форма следует привычной вертикали, и в то же время выявляет характер материала – дерева, и одновременно явно говорит о религиозной функции здания.

Микко Сумманен, основатель бюро K2S Architects, – автор часовни Камппи в Хельсинки и проекта церкви в Юливиеска, на севере Финляндии, где три года назад сгорел старинный деревянный храм. Архитектор решил не восстанавливать деревянный памятник, а лишь обозначить его место и форму, оставить один символ. «Старая церковь была построена по технологиям XVIII века, сейчас восстановить ее точно так же невозможно», – убежден Микко Сумманен. Крестообразный план сохранен как монумент, выражен в чуть приподнятом над землей фундаменте. Зато рядом вырастает церковь будущего – триптих из треугольных двускатных объемов. Эти формы очень архаичны, а пятиугольное окно, прорезанное в фасаде, – цитата из старой церкви. Автор сводит в единую чистую формулу образы прошлых веков и получает ясный, простой дом молитвы. На недавней встрече в Международной школе дизайна Микко поделился и своим взглядом на перспективы церковной архитектуры в российской практике. «Религиозная архитектура, пожалуй, больше любой другой является неотъемлемой частью долгого континуума. Сегодняшние христианские церкви связаны с самыми первыми, построенными 2000 лет назад. Хорошая религиозная архитектура всегда признавала этот континуум – не повторяясь и без излишней ностальгии. В нашей церковной архитектуре мы (бюро K2S) всегда пытаемся найти вневременные элементы, чтобы связать прошлое с будущим. Это может быть в архаичных формах, или в материалах, или даже в том, как естественный свет используется в сакральном пространстве. Но я убежден, что любая архитектура, в том числе религиозная, обязана эволюционировать со временем».

Своим мнением о будущем образе христианского дома поделились и другие эксперты.

Виктор КОРОТЫЧ, архитектор:

– Храмы веками проявляли себя знаковыми объектами в городском пространстве. Но со временем религиозным сооружениям стало все сложнее доминировать в пространстве. Сегодня тем более трудно конкурировать с небоскребами Манхэттена или с какими-нибудь яркими музейными зданиями. А может быть, это и не нужно. Сейчас существует тенденция встраивания храма в уже существующие здания, вспомним, например, какой-нибудь «Спас-на-диете» – разместившееся в торговом центре храмовое пространство. С другой стороны, есть большой запрос на помещения для служебных функций со стороны церкви. У храма двойственная структура: с одной стороны, это литургическое пространство, с другой – социальное. Есть список не богослужебных помещений: библиотеки, воскресная школа, трапезная, еще какие-то кабинеты. Мы получаем очень развитый притвор перед самим храмом плюс еще массу функций, которые либо в подвал залезают, либо в пристройку сбоку, либо отдельным домиком. Скорее всего, запрос на эти не богослужебные помещения будет усиливаться. Это связано с ролью церкви не только как религиозного, но и социального и образовательного института. В пользу этой тенденции говорит и запрос мирян на самоуправление общиной. Это мы видим в приходах православной церкви Западной Европы, где люди более самоорганизованы, им нужно место, чтобы собраться, решить какие-то насущные вопросы. У них решение не спускается сверху вниз от настоятеля, а принимается общиной, и нужно пространство для принятия этих решений.

А чистая форма крестово-купольного храма может сохраняться как манифест: «Мы остаемся верны традициям». Тут я хочу упомянуть работу Максима Батаева – утопический город будущего. В ландшафте расставлены круглые в плане небоскребы с замысловатыми орнаментами на фасадах, в земле сделаны щели, в которых размещаются рабочие функции – офисы, производства, коммуникации, метро. А среди этих небоскребов на лугах, полях, в лесах стоят крестово-купольные храмы, как очаги, сохраняющие традиции в их изначальной форме. Это вот один взгляд на то, каким может стать храм через 100 лет. С другой стороны, возможно, это будет помещение, неприметное снаружи, но удобно встроенное в другое здание, либо просто здание, встроенное в городской ландшафт, удобное для социальных и богослужебных функций внутри. Тем самым церковь будет демонстрировать визуально позицию: религия – это личное дело человека, коллективное дело общины, оно занимает свое место в городском ландшафте, но не стремится доминировать. Во всяком случае, не пытается соревноваться с монструозными сооружениями каких-нибудь бизнес-центров. И, наконец, третий и, скорее, негативный сценарий – храмы все-таки попытаются вступить в конкуренцию с публичными зданиями. Когда такой запрос появляется, на мой взгляд, это означает, что религия становится идеологией. Но, признаюсь, я слабо верю, что этот вариант в будущем возможен.

Александр СТРУГАЧ, архитектор:

– Храмы всегда являлись центрами притяжения и архитектурно-градостроительными доминантами. Но уже сейчас ситуация сильно поменялась: в городах появились небоскребы, сложные по архитектуре, и выразительные общественные здания. Храмы все чаще становятся лишь деталью городского пространства. Если, конечно, речь идет не о строительстве в историческом контексте или в парковой ландшафтной среде. В будущем в городах-мегаструктурах храмы должны выделяться на фоне огромных сооружений современной архитектуры. И поэтому традиционные силуэтные формы по-прежнему будут играть важную роль. Ведь если храм сделать просто коробкой или современным геоморфом, то он неизменно сольется с общим фоном и потеряет свое культовое, традиционное, метафизическое значение. Я уверен, что традиции православного зодчества будут сохраняться. Если из архитектурного арсенала исключить такие мощные символичные силуэтные завершения, как главки-луковицы, шатры, шлемовидые и шаровидные кровли на барабанах, то храмоздательство лишится своих глубоких традиционных корней. И все же храмовая архитектура в будущем уйдет от механического повторения исторических образцов. Придут новейшие материалы и технологии: будет и новая архитектурная линия, но не абстрактная, не анонимная, а базирующаяся на тысячелетней истории и символике христианства.

Филипп ДАВЫДОВ, иконописец:

– Вы не представляете, насколько это интересный вопрос! Это как спросить, какими будут ракеты для полетов в космос. Человеческой культуре вообще свойственна преемственность – мы учим своих детей так, как учили нас. Но даже в церковной архитектуре изменения происходят довольно быстро. Задачи, которые решает архитектор, всегда индивидуальны, и их решения напрямую зависят от строительных технологий. В древности храмы при возможности строили из камня и кирпича; это были самые прочные и удобные материалы, которые диктовали определенные формы. Сейчас в основном строят из бетона, и, чтобы перекрывать большие пространства, уже нет необходимости загромождать интерьер массивными столбами. Тем не менее цели остались те же, что и две тысячи лет назад: храмовая архитектура призвана вывести человека из мира обыденности и дать ему возможность предстояния перед Богом. Формы будут меняться, и я уверен, что через сто лет храмы при общей внешней узнаваемости будут очень сильно отличаться от тех, к которым мы привыкли. Но важно, что они сохранят свою основную миссию – быть посольствами Неба на земле.

Материалы подготовила Анна Рыбалка