Интервью

Всеволод Гаккель: меня воспринимают как застарелую легенду

Всеволод Гаккель – имя и фамилия есть громкое представление масштаба его личности. Об этапах творческой деятельности:

– «Аквариум», начальный состав, виолончелистом первого созыва которого являлись продолжительное время – что привнес, какой отпечаток оставил?
– Это как Каинова печать. Вот уже тридцать лет, как я вышел за его пределы,
но так и остался носителем этого бренда. И что бы я не делал, меня так или
иначе воспринимают как застарелую легенду. Хотя состав группы
неоднократно менялся (и, вероятно, будет меняться), что нарушает мое
представление о том, что же такое группа. Но это вопрос, скорее, к моему
давнему близкому другу и соратнику, который до сих пор движется вперед
под этим изрядно истрепавшимся флагом.

Фотограф Ирина Малёнкина

Фотограф Ирина Малёнкина

– Основатель легендарного клуба «ТаМtAm», откуда берет начало творческих перепутий не одно поколение известнейших музыкантов – с каким чувством вспоминается, что он привнес в Вашу жизнь?
– Хотя я благодарен тому, что я имел опыт участия в группе, которая стала
очень известной, меня категорически не устраивала ситуация с тем, в каком
направлении стала развиваться эта увлекательная игра, когда все пустились в
беспардонный чес, и я попробовал ее скорректировать. Но это оказалось
чистым донкихотством и стрельбой по воробьям. По прошествии двадцати
лет после закрытия клуба я наблюдаю тот же процесс. Люди в целом
амбициозны и тщеславны. Все те группы, прошедшие через «школу» клуба
«TaMtAm», который «с понтом» был альтернативой русскому мейнстрим
року, прекрасно вписались в общую картину. Но это не имеет никакого
значения. В период деятельности клуба меня не интересовал результат. Сам
процесс, и те люди, с которыми меня свела судьба, были важнее.

– Теннисные корты – особый, спортивный период?
– Когда я вышел за пределы группы, которая к этому времени стала очень
известной, мне непременно надо было на что-то переключиться. В силу того,
что я немного занимался теннисом, я согласился на неприхотливую работу на
теннисных кортах. И этому занятию с небольшими перерывами я посвятил
без малого двадцать лет. Теннис это игра, которую невозможно постичь без
элементарной техники. И я рад, что я ее постиг ровно настолько, чтобы
получать удовольствие от игры. К спорту же это не имело никакого
отношения. Объяснить это на рациональном уровне невозможно. Я даже
пытался написать книгу, но мне так и не удалось это толком донести. Одним,
и, пожалуй, самым важным фактором оказался тот, что с этим местом на
берегу залива, оказались связаны первые десять лет жизни моей дочери, чему
она чрезвычайно благодарна. За неимением дачи мы в летнее время туда
ездили практически каждый день, и это место стало ее Пенатами. Она уже
взрослая, но мы по-прежнему время от времени ездим в это место, чтобы
«посадить солнышко». Наверное, когда-нибудь она в свою очередь
попробует описать свою версию этого опыта своего детства и передать
состояние нахождения в этом месте.

– Создание книги «Аквариум как способ ухода за теннисным кортом» как итог этапов творческого и личностного становления? Был ли успех в литературной практике, сейчас уже можно говорить о продолжении или переиздании произведения?
– Я не писатель и не литератор. Просто я не мог справиться с искушением
поведать историю своей жизни. Но этот опыт оказался очень рискованным.
Эту книгу я закончил на том, что после долгих лет приключений и мытарств
я, наконец, обрел покой в семье. И, зафиксировав этот момент как константу,
именно свою семью я поставил под удар. И удар оказался такой силы, что я
никогда более не решусь повторить этот опыт.

– Букинг, ангажемент – клубы, концерты. Какие были самые масштабные стадионные музыкальные события, из тех, что организованы с Вашим участием?
– Хотя я приобрел какой-то опыт в период деятельности клуба «ТаМtAm»,
которой ни с какой стороны не назовешь бизнесом, вся моя последующая
жизнь была так или иначе сопряжена с концертной деятельностью. За
последние двадцать лет после его закрытия мне довелось участвовать в
организации и проведении сотен, а, пожалуй, более полутора-двух тысяч
концертов сколько-нибудь значимых групп и отдельных музыкантов. В
одном только в клубе «А2», в котором я работаю со дня открытия вот уже
пять лет было проведено более тысячи концертов. Также я участвовал в
организации двух первых фестивалей «SKIF», пяти фестивалей «Сотворение
мира» в Казани и пяти фестивалей «Движение» в Перми.

Фотограф Ирина Малёнкина

Фотограф Ирина Малёнкина

– «Балконада» на BalconyTV – интерес ко всему живому, помощь в технической и организационной работе над съемками клипов?
– Наверное, «балконада» на BalconyTV определение не совсем правильное.
BalconyTV – это ни разу не телевидение, а как раз некоторая альтернатива
таковому. Это скорее виртуальная концертная площадка под открытым
небом. И к съемкам видеоклипов это не имеет отношения. Я противник
видеоклипов как таковых. С моей точки зрения видеоклип убил радио,
каковым оно не успело здесь стать, и едва не убил песню как таковую,
которую люди стали смотреть, а не слушать. Хотя меня можно упрекнуть в
непоследовательности, поскольку я с готовностью согласился, когда мой
друг и чрезвычайно чтимый мной режиссер Сергей Дебижев предложил мне
снять таковой на случайно извергнувшийся вулканический опус
«Эйяфьядлайёкюдль». Но это был не клип, а скорее флешмоб, который мы
осуществили с моими друзьями из групп «Markscheider Kunst», «Ska Jazz
Review» и сводным хором из двухсот человек. Я люблю живые выступления.
И, включившись в международный проект BalconyTV, мы, по мере сил,
стараемся снимать выступления интересных нам музыкантов на крышах и
балконах. И в первую очередь, это оказалось возможным благодаря
волшебной команде, которая у нас сформировалась. Это, наверняка,
последнее дело, которое я успею сделать, и которое они уже давно делают по
своему разумению. Это стало их игрой, в которую они по-прежнему
приглашают меня поиграть. И именно эту сложившуюся систему
взаимоотношений я называю «балконадой».

– Снова виолончель в «Optimystica Orchestra» – движется ли полным ходом работа над созданием и записью альбома с Вашим участием, были лишь концерты?
– Мое участие в «Optimystica», к сожалению, было очень коротким и не
очень продуктивным. Мне нравятся песни Жени Федорова, и мне было
приятно, что они пригласили меня в свою игру. В отношении музыки я
всегда употребляю слово игра. И она интересна и увлекательна тогда, когда
играется легко. Хотя в свое время я и был замечен с инструментом в руках, и
мой уровень был допустим, он складывался из того, что мы сами
устанавливали правила игры. Это основной закон группы, каждый играет по
мере своих возможностей, и техника игры не имеет существенного значения.
Много обусловлено тем, насколько люди совпадают. Выйдя же вон из
прославленного коллектива, я не предполагал возвращаться к музыке. И даже
если сохранился какой-то навык, это как езда на велосипеде, он
недостаточен для того, чтобы играть с другими музыкантами. «Optimystica»
же состоит из очень добротных музыкантов, участников известных групп,
которые ко мне очень хорошо относятся, но которых мне было не догнать. А
оставаться статистом мне не хотелось.

– Новые интересы и сверх победы…
– Новых побед нет, кроме того, что я неожиданно ощутил вкус к игре на
гитаре, и написал несколько песен. Некоторые из них я даже осмелился
опубликовать. Так, год назад я записал ироничную песню «Когда тебе Sixty-
Four», которая появилась, когда мне исполнилось шестьдесят четыре года,
что в жизни каждого «битломана» является круглой датой. В ее записи мне
помог мой любимый саунд-продюсер Леша Вишня. Мне было четырнадцать
лет, когда двадцатипятилетний юноша Пол Маккартни написал красивейшую
идиллическую песню «When I'm Sixty-Four». Однако эта цифра для меня
лично не была такой радужной, поскольку незадолго до этого как раз в таком
возрасте умер мой отец. Я не буду в сотый раз рассказывать о том, как судьба
меня столкнула с самим сэром Полом. Но когда проходит еще пятьдесят лет,
и ты вдруг сам достигаешь столь преклонного возраста, ты не можешь
поверить в то, что все это до сих пор происходить с тобой. И к этому
невозможно отнестись серьезно. Но месяц назад я перешагнул и этот рубеж,
и впору писать песню «Когда тебе было Sixty-Four». Почему мой сольный
проект называется «Seva & the Molkenteens», можно было бы рассказать
отдельную историю, но это уже в другой раз.

Ольга Кузнецова

Предыдущая статья

Замены в системе 4P

Следующая статья

Mercedes-Benz Fashion Day St. Petersburg | 17 марта