Любовное настроение Анны Меликян

Продюсер альманаха «Про любовь. Только для взрослых» – об откровенных сценах, Джоне Малковиче и женской волне.

Фильмы Анны Меликян – убедительное доказательство того, что качественный российский кинематограф может существовать не только в форме депрессивных драм о том, как плохо живется простому человеку. Ее «Русалка» и «Звезда» были романтическими городскими сказками – с этим жанром на оте­чественных кинопросторах больше не отваживается работать никто. Два года назад она выпустила картину «Про любовь» – сборник новелл о рождении чувств в современной Москве. В первый осенний день на экраны выйдет его продолжение – «Про любовь. Только для взрослых». И без того звездный актерский состав был усилен иностранным «легионером» Джоном Малковичем. Меликян в этом фильме выступает уже в роли продюсера: сама она сняла лишь сквозные эпизоды, а остальное отдала другим режиссерам.

– Первый фильм «Про любовь» вы снимали сами. Почему на этот раз вы решили доверить режиссуру другим людям и ограничиться функциями продюсера?

– Мне хотелось впустить свежую кровь в этот проект. Чтобы пришли талантливые люди и рассказали истории про любовь по-своему, но при этом сохраняя некую целостность задумки. Кажется, это удалось. Идеи почти всех новелл, за исключением одной, принадлежали мне, но это были только идеи. Если у режиссера был интерес к работе над сценарием, то он писал сам или при участии соавтора. Поскольку не у всех была такая возможность, за сценарий брались я и соавтор. Мне было важно участие режиссера в истории с самого начала. Чтобы он придумывал ее, а не просто был некой звездой, которая придет на площадку и скомандует: «Мотор!»

– Для вас продюсировать кино сложнее, чем его снимать?

– Это две совершенно разные профессии с разным набором трудностей. Продюсировать «Про любовь. Только для взрослых» мне было сложно. Все время возникало ощущение, что я сама все сделала бы по-другому, быстрее и совсем не так. Но приходилось себя смирять, потому что у фильма есть режиссеры и снимают они. На съемках я давала им полную свободу, а в монтаже, конечно, подключилась активнее, потому что отвечала за общий результат.

– Как в фильм попал Джон Малкович?

– По дружбе. Он много лет дружит с Ингеборгой Дапкунайте, и в проекте у нас оказался только благодаря ей. Работать с ним было счастьем – это я могу ответственно сказать, так как лекцию с Малковичем, которая соединяет между собой все новеллы, снимала я. Джон невероятно талантливый актер. Он поразил меня своим отношением к профессии: это максимальная концентрация на процессе, ощущение себя частью большого целого. Когда он находится на площадке, то настроен исключительно на то, чтобы помочь тебе сделать свою работу. Среди наших актеров нечасто такое увидишь.

– Есть ощущение (возможно, ошибочное), что российское кино боится секса. Вы его никогда не боялись. Как думаете, с чем связан этот страх у других авторов? Почему так сложно снимать откровенные сцены?

– Не всегда есть эта потребность – показывать сцену секса. Претендующие на широкий прокат авторы изначально сами себя цензурируют, чтобы получить, скажем, рейтинг не 18+, а хотя бы 16+, и это сразу увеличит прокатные шансы. Я же, видимо, очень плохой продюсер. Я о таких вещах никогда не думаю, когда снимаю кино, думаю только о том, что нужно фильму: если там должна быть сцена секса, то она там будет. И мне кажется, что это всегда получается у таких вот честных режиссеров. Например, у Бори Хлебникова в фильме «Аритмия» есть прекрасная сцена секса со свободными и талантливыми актерами Александром Яценко и Ириной Горбачевой, которые безусловно доверяют режиссеру. Здесь это очень важный момент: между актером, который соглашается на такой эпизод, и режиссером должно существовать полное доверие.

– Мне показалось, что по сравнению с первым фильмом картина «Про любовь. Только для взрослых» получилась более зрительской, ориентированной на самую широкую публику.

– Мне хотелось, чтоб она была более смешной, понятной, со счастливыми финалами и верой в любовь несмотря ни на что. И нам важен коммерческий успех такой картины, ведь это означает, что имеет смысл продолжать делать этот проект и рассказывать новые истории о любви.

– Еще несколько лет назад критики в один голос говорили о «женской волне». Я помню, как однажды на «Кинотавре» половина фестивальной программы состояла из картин женщин-режиссеров – Наталии Мещаниновой, Нигины Сайфуллаевой и Ангелины Никоновой. Куда же это все делось сейчас?

– Никуда не делось. Все они работают, готовят свои проекты, процесс идет, просто тогда на «Кинотавре» сложилось так, что в один год собралось много картин, снятых женщинами, и критики заговорили о какой-то волне. Я про это ничего не знаю, какие еще у них волны. Вообще, мне кажется неправильным делить кино на мужское и женское. Есть кино хорошее и плохое.

Ксения Реутова