Чего хочет культура от айтишников?

На Деловой площадке VII Санкт-Петербургского международного культурного форума одним из значимых событий стала международная лаборатория CultTech Lab Russia, где лучшие IT-стартапы из России и Европы предложили инновационные решения для ведущих культурных организаций России. Мы встретились с организатором CultTech Lab Алексеем СТЕБЛЁВЫМ и узнали, какие технологические задачи стояли перед IT-сообществом.

НН Алексей, чего в первую очередь хотят культурные институции?

Алексей Стеблев. Найти новые способы взаимодействия со своей публикой, чтобы человек не раз или два в год приходил в театр или филармонию отдать некую дань, а чтобы участие в культурном процессе стало насущной необходимостью.

НН Понятно, что «цифра» – это инструмент. Либо для дополнительного комфорта, когда можно приобрести билет онлайн или узнать о тайминге выставок. Либо для креатива, который связан с конкретным контентом. Так вот в первом случае это уже давно должно было стать маст-хэв.

А. С. Да, и, например, БДТ им. Товстоногова – один из участников CultTech Lab, – хочет разработать динамически изменяемую систему продажи билетов, как на авиалиниях, и совместить ее с программой лояльности. Но таких продвинутых культурных институций не так много в нашей стране. Притом что мы каждый день со всех сторон слышим: основной шанс России преодолеть технологическое отставание – цифровизация. Притом что мы видим: те, кому сегодня 5, 10, 15 лет, не так, как мы, воспринимают традиционную культуру. Сегодня изменились способы приобщения людей к культуре, способы вовлечения в нее – это надо принять и менять свое отношение к возможностям цифрового мира. Важно понимать, что культура и искусство не поставщики развлечений и инструментов отдыха, это основной вид деятельности человека. Сегодня мы не так хорошо это осознаем, но уже в ближайшем будущем людям придется конкурировать с тем, с чем они конкурировать не привыкли – с роботами, с искусственным интеллектом, с алгоритмами и так далее. Им надо будет продемонстрировать (в первую очередь самим себе), что они лучше. А лучше они в креативности. Способность к выдумыванию, к творчеству – это то, что в полной мере недоступно (по крайней мере, пока) цифровым технологиям.

НН Если я не ошибаюсь, «креативный» запрос сделал Музей ГУЛАГа?

А. С. Да, он продиктован их контентом. Мы знаем, что были ужасные времена. Но что такое «ужасные времена»? Ведь тогда жили точно такие же люди, как и сейчас. Только одни из них сидели в лагерях, другие работали там в охране, третьи писали доносы, четвертые отдавали приказы, пятые выполняли приказы, а шестые в это время ходили на демонстрации с плакатами, славящими вождя, благодаря которому все это происходило. Ведь все детерминировано, ничто не существует само по себе. Музей хочет вот эти связи раскрыть, чтобы донести до людей весь масштаб происходившего. При этом подача должна быть яркой, чтобы зацепить человека, живущего совсем в другое время. Это непростая задача для музея. Возможно, это должна быть некая web-платформа, или физическая интерактивная панель с удобным интерфейсом, или VR-пространство, по которому путешествуешь и перемещаешься между разными уровнями – охранников, жертв, исполнителей…

НН Каких новаций хочет Третьяковская галерея?

А. С. Основная задача – в культивации интереса. Третьяковская галерея хочет быть музеем, в который приходят не один-два раза – школьником и родителем школьника. Или туристом – для галочки. Галерея хочет быть доступной и интересной для большего количества людей в течение всей их жизни. Но одна из проблем в том, что экспонируется всего 6 % всей коллекции, а хочется показать больше, другая – в географической недоступности: страна большая, а Третьяковская галерея – одна. Поэтому есть желание сделать онлайн-пространство дополнительной площадкой и использовать свои соцсети для вовлечения пользователей. У Третьяковки во всех социальных сетях их почти миллион, но в большинстве своем эти люди лишь однажды кликнули и больше не заглядывают на страницу музея. Вот как вовлечь этих людей в активную онлайн-деятельность? С этим запросом и вышел музей на CultTech Lab.

НН В отличие от этого вполне традиционного запроса, предложение Пермского театра оперы и балета использовать биометрические данные зрителей звучит как-то странно.

А. С. Согласен, звучит ужасно, особенно когда с этим сталкиваешься впервые, а информация подана неаккуратно. На самом деле все безобидно – Пермский театр хочет очень тесно взаимодействовать со своим зрителем. Для этого им нужны отзывы. Но проблема в том, что на сайте театра свои комментарии оставляет небольшая группа людей. И возникла идея установить внутри театра терминалы, где человек мог бы оставлять отзыв. Хочет – словами, хочет – смайликом. А театр мог бы в соответствии с пожеланиями и вкусами зрителя рекомендовать ему определенные спектакли. Но для этого зрителя нужно идентифицировать. И лучше без логина и пароля, и тут на помощь приходит биометрия. Ты один раз регистрируешься, и тебя в театре начинают узнавать, приветствуют: «Здравствуйте, Иван Иванович! Проходите, пожалуйста! Приятного просмотра, Иван Иванович!» Это программа лояльности и уважения к своему зрителю. Но, признаюсь, эта идея пока вряд ли имеет шанс на реализацию – слишком дорого. Это во-первых. А во-вторых, для нее требуются технологически подкованные кадры. И это, кстати, проблема всех без исключения учреждений культуры.

НН В чем еще преимущества цифровизации?

А. С. Например, дополненные знания. Мы с коллегами по «Виртуозам Москвы» много раз говорили о том, что зритель не получает такого удовольствия от исполняемого нами произведения, как мы. Даже те 3 %, которые хоть как-то разбираются в музыке. Почему? Да потому что людям интересно то, что они знают. В московских Палеонтологическом и Дарвиновском музеях, которые находятся совсем не в центре города, всегда битком. Именно потому, что дети много знают про динозавров и животных, которые там выставлены. А классическую музыку им слушать скучно, потому что обычному человеку либо ничего о ней не рассказывают, либо (что еще хуже) рассказывают крайне плохо, прививая не любовь, а отвращение. И часто человек идет на концерт как на светское мероприятие, а не на встречу с важным и любимым. И поэтому прекрасный зал имени Рахманинова Московской филармонии (Филармония-2) в Олимпийской деревне, неподалеку, кстати, от Дарвиновского и Палеонтологического музеев, оказывается не столь притягателен. Хотя вокруг него довольно дорогой район с населением миллиона полтора, зал совершенно мирового уровня, и по акустике, и по программам, не всегда заполняется. Хотя, казалось бы, не надо ехать в центр, застревать в пробках…

НН Стереотип: статусное только в центре, в зале с колоннами, куда надо прийти в вечернем туалете.

А. С. Но это же стереотип, сами сказали. И как его переломить – с этим вопросом к участникам CultTech Lab вышла филармония: «Как найти способ через эдьютеймент, симбиоз образования
и развлечения, погружать детей в мир музыки?»

НН В моем детстве был музыкальный абонемент «От А до Я», где в этом формате детям рассказывали о музыке. Так что для этого не обязательна цифра.

А. С. Когда-то – да. Сегодня мы уже не мыслим жизни без гаджетов. Это надо учитывать. Поэтому один из вариантов, который предлагают участники Лаборатории – квест с использованием AR (дополненная реальность), когда ты гуляешь по городу и с помощью смартфона выполняешь некую задачу, только в данном случае не по городу, а по филармонии. Или сначала по городу, а потом по филармонии.
И все время что-то узнаешь. И начинаешь любить это.

НН Привыкнув к цифровому эдьютейменту или интертейменту, мы не перестанем воспринимать аналоговое искусство? Нам захочется видеть только «ожившие картины», а не их статичные оригиналы…

А. С. Мне кажется, этого не произойдет. Мы же любуемся какими-то архаичными произведениями, созданными руками древних людей. Мы восхищаемся средневековыми замками. Цифровая культура не отменяет культуру прошлого, она ее дополняет.

Ольга Машкова