Раскопное братство Китея
С археологом Владимиром Хршановским нас свел литератор Игорь Коссаковский. Он написал пьесу «Смятение». Среди основных действующих лиц – Археолог и Сосед. Прообразом Археолога стал Хршановский, Соседа – я (Игорь Павлович жил выше этажом).
На первой, кухонной, читке пьесы мы познакомились лично. Я не преминул заметить, что поступал на кафедру археологии истфака ЛГУ. Владимир Андреевич предложил:
– Приезжайте в экспедицию. Мы работаем в Крыму, под Керчью, раскапываем некрополь античного города Китей.
Прошло немало лет, прежде чем я смог принять это заманчивое предложение. И вот уже два года подряд первую половину августа провожу на берегу Черного моря, на раскопе работаю вместе со всеми, а в свободное время «то, что слышу, и то, что вижу, вношу в планшетик, впечатлениям вдогонку»…
Год 2017‑й. 1 августа
…Мыс Такиль. Степь. Лагерь. Два десятка разнофасонных палаток. Три или четыре легковых автомобиля. (На сегодняшний день в экспедиции 36 человек.) Брезентовая армейская палатка – столовая. Еще одна большая палатка – камералка (помещение для обработки находок и других лабораторных дел). В столовой – дети. Для меня это неожиданно. Ближе к вечеру появилось «московское начальство». После Хршановский говорил мне, что начальство тоже удивилось: как много детей!
2 августа
Первый рабочий день. Некрополь. Раскоп на крутом берегу, у обрыва. Единицы работают ножами и кисточками. У всех остальных работа ломовая. Один человек «квадратно-гнездовым способом» штыковой лопатой нарезает грунт, другой совковой лопатой грузит его в ведра. Третий подает ведра из раскопа наверх. Они по цепочке передаются дальше, грунт высыпается в отвал. Обнаруженные (на любом этапе) черепки, кости, галька, ракушки складываются на бровке. Никто никого не подгоняет, но все делается очень быстро. Надсмотрщиков нет. В крайнем случае, кто-то после краткосрочного перерыва скажет:
– Ну что, встали?
…Мужчина – во время отдыха:
– Никогда не думал, что с таким удовольствием буду пить теплую воду!
Жара! Температура под 40 или за 40.
…Специфическая терминология: «Поработаешь на лопате?», «Меня поставили на ведра», «Подай макароны с ручкой». «Макароны с ручкой» – это швабра из длинных и толстых, как макароны, полиэтиленовых волокон. Выдающихся находок нет. Если не считать найденный вчера бронзовый наконечник стрелы.
Из рассказа Владимира Хршановского:
– Находки, конечно, украшают всякую экспедицию, но научно ценная информация накапливается не только благодаря индивидуальным и редким находкам, но и массовому материалу. Обкатанная морскими волнами галька и ракушки сами на некрополе в землю попасть не могли. Значит, кто-то принес. С какой целью? Древними греками, а позже смешанным греко-варварским населением Китея подбирались и каменные орудия и использовались для тризн; предположить, что они применяли в быту каменные топоры, трудно. Так что они, можно сказать, были первыми археологами.
4 августа
Анастасия Смирнова в экспедиции без году тридцать лет. Татьяна Петривляк – почти двадцать. Люди едут сюда в отпуск. На свои деньги. Кто поездом, кто на машине, кто-то прилетает самолетом. За работу не получают ничего! Спонсорских денег хватает только на хозяйственные расходы и питание. Археология у нас в стране на общественных началах. Разве наука может существовать на общественных началах? Спрашиваю у Хршановского:
– А как на «диком Западе»?
– На Западе к археологии такое же отношение, как к другим наукам, к физике например. Археология в России не финансируется так, как должна финансироваться.
…Дети у камералки моют находки.
– Ты хорошо почистил зубы? – спрашивает один малыш другого.
Тот кивает.
– А ну покажи.
И малыш протягивает фрагмент челюсти жертвенной лошади с огромными зубами.
5 августа
Вечером, после ужина, за общим столом попросил людей ответить на один вопрос: что привело в экспедицию?
Марат Муниров, скульптор, член Союза художников России, в экспедиции с 1988 года:
– В 1991‑м я приехал в Крым, но не в экспедицию. И заболел! Потом выздоровел, но провел остаток отпуска скучнейшим образом. Сколько можно купаться? Сколько можно валяться на пляже, гулять? Трудно отдыхать 24 часа в сутки!
Анастасия Смирнова, архитектор-дизайнер:
– Я как-то подсчитала: в экспедиции в общей сложности провела два года. Мои старшие дети выросли здесь! Сейчас со мной младшенький, Тимофей.
Владимир Хршановский – как бы подводя черту:
– Легендарный руководитель нимфейской экспедиции Нонна Леонидовна Грач говорила, и с ней не могу не согласиться, что в экспедиции хорошие люди становятся лучше, а плохие не приживаются.
6 августа
В начале рабочего дня можно услышать команду:
– Все по могилам!
И призыв:
– Даешь каждому отдельную могилу!
Сегодня работали до восьми вечера. Так что искупаться не получилось. Только помыться в море. Как выразилась Татьяна (Петривляк):
– После работы «в горячем цехе» – это необходимость.
«В горячем цехе» не первый день очень сильный ветер; сухую землю, по сути, пыль, с лопаты просто сдувало. То и дело приходилось протирать глаза… Рабочая рубашка от пота, соли и пыли стала жесткой. Скоро можно будет ставить в угол палатки.
Шутки на раскопе:
– Археолог найденной кости радуется больше, чем собака.
– Челюсть похожа на свиную. Может, человек произошел не от обезьяны?..
Год 2018‑й. 1 августа
Шутки на раскопе:
– Зачем древние греки и сармато-аланы били посуду?
– Чтобы мы ею не воспользовались!
3 августа
Мила, жена Владимира Михеева, продолжает работу в той же круглой яме, что и в прошлом году. Углубилась метра на два. Сегодня у Милы редкая находка: фибула – металлическая застежка для одежды, скорее всего, плаща. Она полностью покрыта зелеными кристалликами, которые на солнце сверкают, как крохотные изумруды. Первое впечатление: изделие только что из ювелирного магазина.
– У твоей жены было такое украшение? – спрашиваю у Михеева.
Пожимает плечами:
– Вроде я ей не дарил.
– Может, кто другой?
– Ну да! А в яму Мила залезла, чтобы легализовать подарок. А потом отдать его государству…
Находки передаются в Восточно-Крымский историко-культурный заповедник.
4 августа
Дети, сгрудившись у таза, моют находки.
– А вы знаете, почему у амфор острое дно? – спрашивает у дошколят девочка постарше и начинает объяснять. – В амфорах перевозили различные жидкости. На дне корабля был песок, в него втыкали амфоры, они не опрокидывались и не бились друг о дружку…
10 августа
Вечерние посиделки на свежем воздухе под звездным небом – проводы Михеевых – Володи, Милы, Юли, Леши (6 лет). Рассказал я «детскую» историю («Ты хорошо почистил зубы?») – последовали алаверды.
Зоя Владимировна Ханутина:
– Едем с подружкой Юлей Назаровой из Илурата в Керчь рейсовым автобусом. Я сижу, рядом женщина, из местных. Юля стоит в проходе. Дорога ужасная. Юлю швыряет из стороны в сторону. На одной из остановок женщина, что сидела рядом со мной, выходит. «Юль, садись». Трудно себе представить, что подумали пассажиры автобуса, когда Юля ровным голосом, как о чем-то обыденном, сказала: «Я в могиле насиделась»…
Николай Захаренков:
– А что подумал бы человек, прочтя эсэмэску, которую прислал мне Владимир Андреевич: «Где череп и кости?»
12 августа
Появился новый боец. Юноша лет девятнадцати. Никита угодил на мой прощальный ужин. Вызвался произнести тост:
– Несмотря на свой возраст, я поработал не в одной экспедиции и могу сказать точно: таких дружеских отношений, такой семейной обстановки нет больше нигде.
Владимир Желтов, фото автора