Надо подумать о том, как мы думаем
Одна голова хорошо, а с компьютером лучше. Или хуже? А это смотря какая голова. Кто-то тупеет от поверхностных знаний и исчезающей необходимости что-либо запоминать? О’кей, Гугл! Может, клиповое сознание – как раз то что нужно для наступающей эры праздности, когда все будет роботизировано. Но в стремительно меняющемся мире нынешним студентам и школьникам придется решать сложнейшие задачи, которых еще не знало человечество за всю свою историю. Чтобы справиться с ними, понадобятся глубочайшие знания и головы, работающие лучше любого искусственного интеллекта. Возможно, серьезное образование станет элитарным.
А вы как думаете? Не знаете? Правильно, и никто не знает, как именно мы думаем, потому что работа мозга все еще остается загадкой. И ее необходимо разгадать. Не случайно сейчас наблюдается такая бешеная вспышка интереса к тому, что происходит у нас в голове. Вот и в интеллектуальный кластер «Игры разума» на открытие интерактивной выставки «Мозг: Вселенная внутри нас» пришла очень заинтересованная молодежь. И в чьей-то умной голове родилась замечательная мысль попросить прочитать там лекцию Татьяну Черниговскую, всемирно известного ученого, доктора биологических и филологических наук, профессора СПбГУ. Татьяна Владимировна, попросту говоря, специалист по мозгу. А если точнее – психо- и нейролингвист. Некоторые цитаты из ее лекции мы сегодня публикуем – может, они ответят на многочисленные вопросы, которые профессору Черниговской постоянно задают.
Что за типы мышления препираются в мозгу?
«Задают все время вопрос: как научить мозг учиться? Мозг учить вы собрались? Мозг все знает, гораздо больше, чем все человечество, вместе взятое. И как учиться, он знает. Иначе ни один ребенок Земли не овладел бы своим родным языком, учитывая, что его никогда ему не учили. Ребенок должен декодировать сложнейший из кодов, а именно – тот язык, в котором он родился. Он его должен расшифровать, после чего написать себе виртуальный учебник языка, и это делает каждый здоровый ребенок. Даже невозможно представить, как это происходит».
«Есть такая книжка Даниэля Вернера про то, что мозг действует, как хочет. А нам, чтобы мы не очень расстраивались, посылает сигналы. Такая психотерапия: ты не волнуйся, все в порядке, ты сам принял решение, все нормально. Да, но нейрофизиологические данные нам говорят, что решение принято за довольно большое количество секунд до того, как мы про это узнали. Встает вопрос о свободе воли».
«Пятигорский и Мамардашвили, я имела удовольствие быть знакомой с ними, писали: мышление и бытие совпадают. Вы можете себе представить? Совпадают, то есть это одно и то же. Нельзя сказать, что здесь вот материальное, а здесь вот начинается мысль».
«Я хочу знать, кто эти люди, которые там со мной все время беседуют. И более того – имеют наглость давать мне советы. Какой-то голос – заметим, я не сумасшедшая, я проверялась, – он мне говорит: ты туда не ходи. Во-первых, почему на ты? Во-вторых, какое твое дело? А потом какое-то другое существо говорит: нет, ну всё же… Кто эти собеседники, которые там находятся? Ведь они же есть, ну каждый же знает, что когда ты думаешь, там начинается: с одной стороны, это так, с другой – э-э-э, нет. Что это?»
«Почему такой мощный интерес к этому? Это же вообще шагу шагнуть нельзя: всем расскажи, как мозг действует. Хотя ты говоришь, что этого никто не знает, почему тем не менее такой интерес? Почему это так важно? Потому что мы кардинально зависим от этих знаний. Все, что мы знаем о мире, нам поставляет мозг».
Братья по разуму
«Мы видим мир так, потому что родились людьми, поэтому у нас такое зрение, такой слух, такое осязание и так далее. Ну мы такие. Есть другие. Например кальмары. Или летучие мыши. Или муравьи. Как они видят мир? Уж точно не так, как мы. Здесь полагается задать вопрос: какой же мир на самом деле? Это запретный вопрос, потому что никакого мира на самом деле нет, он каждому свой явился. Муравьям – муравьиный, котам – кошачий, людям – людской. Представьте себе – меня очень эта мысль последнее время держит, – что подлетают к нашей планете некто, кто обладает разумом. А у них особое зрение. И зрение это таково, что они видят только очень мелкие объекты. А крупные не видят. Возможно? Теоретически возможно. Значит, они видят, к примеру, молекулы. Вот они подлетают и видят, что это такой вот ковер из движущихся маленьких штучек. Всё. Как беседовать собираетесь с ними?»
«Куколка превращается в бабочку. Что меня поражает в этом – что это то же самое существо. У нее тот же геном. Она не похожа сама на себя абсолютно, она и ведет себя иначе, и выглядит иначе, а она это все равно она. Я думаю, что если на себя посмотреть с этой точки зрения, тоже есть с чем сравнить. Чем я сама похожа на себя в полгода, в 16 лет – не буду дальше перечислять. У меня внешность поменялась, кожа, у меня с нейронами бог знает что произошло, у меня поменялась точка зрения, вкусы, любовь к этому или к этому, все поменялось – почему я всё еще я? Только потому что у меня паспорт тот же?»
«Вживление чипов в мозг – дело решенное. Это сейчас можно делать. Маша Н. до того, как в нее вживили чип, и Маша Н. после того, как в нее вживили чип и у нее интеллект вырос в 18 раз, память в 154 раза и скорость мозговых процессов в 30 раз, – это та же самая Маша Н.? Или нет?»
Ветер в голове
«Мы были, несколько человек, в Дели на встрече с далай-ламой. Это первая в истории встреча российских ученых с буддистскими монахами. Я не могу назвать вообще никакого эпизода в своей жизни, хотя много езжу и много кого видела, который произвел бы на меня такое впечатление. Потому что у буддистов совершенно другая картина мира… Уже 30 лет далай-лама собирает ученых со всего мира, они обсуждают проблемы сознания. Это очень-очень трудная тема, просто не знаю, с чем ее сравнить по сложности… Они были поражены тем, что мы не приехали их учить, как это обычно бывает: вот мы сейчас вам расскажем, как мозг устроен, чего куда там идет по каким каналам. То есть мы свое рассказывали, но после этого обрушили на них шквал вопросов. В общем, это очень сильное впечатление, и об этом надо думать».
«Беда в том, что никто не знает, что такое сознание. Потому что говоря слово »сознание», люди имеют в виду абсолютно разные вещи. От простых рефлексов – и тогда сознанием обладает, скажем, помидорина, которую я моденским уксусом спрысну, и она расстроится. Тогда сознание есть у амебы. Кстати, буддисты считают: сознание есть везде».
«Может, у нас вообще этого ничего нет, и мы биоавтоматы, как завещал Иван Петрович Павлов? Вот если он прав, мы биоавтоматы: если нас током ударили – значит, желудочный сок течет. Если мы правильно себе вели – значит, нам дали бифштекс. Тогда сознания здесь вообще нет, а просто очень сложная программа, которая хорошо действует».
«Профессор Джозеф Боген, который работал в команде у нобелевского лауреата Роджера Сперри в Калифорнии, и они получили Нобеля за открытие функций правого и левого полушарий, про сознание сказал вещь, которую страстно хотела бы сказать я, но уже не сказала. Сознание, он говорит, это как ветер: его увидеть нельзя, можно только увидеть результат его работы. Снесенные крыши, поломанные деревья. С сознанием точно такая же вещь».
Может ли робот стать сознательной личностью?
«Вопрос, который сейчас очень обсуждается в связи с проблемами наступающего на нас искусственного интеллекта, и, кстати говоря, далай-ламу очень этот вопрос интересует. Появится ли сознание на другом носителе? То есть силиконовое сознание. И что мы с этим будем делать? Я не говорю уже про все опасности, которых огромное количество, но вот, например, мы узнаем, что у него есть сознание, или нет? И как вы собираетесь узнать? И вообще, что это – функция сложности, то есть система сложнее, сложнее, сложнее и наконец такая сложная, что сознание, вот как у нас. Хорошо, тогда встает вопрос этики. Если у этого монстра есть сознание, это значит, он личность. Если он личность, значит, на него должна распространяться и юриспруденция. Скажем, нельзя его стереть. Не думайте, что это я для веселья рассказываю научно-фантастические сказки. Это реальное и близкое будущее».
«Или робот, который у вас будет щи варить. Вот просто красота – ходит, поет, никому не мешает, в крайнем случае его можно отключить, хоть он такой распрекрасный и душевный. Или его нельзя отключить, потому что тогда получается, что мы с личностью как поступаем? Как с механизмом. Здесь есть о чем думать именно гуманитариям».
«Философ и лингвист Джерри Фодор, он американец и такой эпатажный, ему уже очень много лет, и он все время хулиганит. Я читала его статью, которая и называлась вполне в его духе, а именно »Почему свиньи не летают». Он там пишет: вот я сижу – пишу эту статью, а вокруг меня двигается пылесос. Ну просто как живой. Мои внуки кормят его печеньем, он его ест. Ну живой! Я решил его открыть и посмотреть, есть ли у него ментальная репрезентация… Он его открыл, как мы мозг, и говорит: нет там ментальной репрезентации, там сплошное печенье и кошачья и собачья шерсть. Почему он себя ведет так, как будто у него есть интеллект?»
«Искусственный интеллект – это вообще что? Потому что если это просто устройство, которое позволяет нам лениться и ничего не делать, вместо нас варит кофе и еще сонет Шекспира читает, это не искусственный интеллект, а хорошая мясорубка с прекрасной программой. Искусственный интеллект – это совершенно другая вещь, поэтому обсуждаются такие два варианта. Слабый искусственный интеллект – это некое подобие нас, которое умеет много чего делать. И сильный – который по-настоящему обладает сознанием. Поэтому попытки его создать – а это делает весь мир, и это будет сделано, не сомневайтесь, – они требуют включения наших этических, правовых, эмоциональных интересов. Что мы с этим будем делать – над этим нужно думать».
«Будет ли у них боль, сострадание, понимание смерти? Из чего будет состоять это сознание?»
Не дай нам бог сойти с ума
«Игру в шахматы мы давным-давно проиграли компьютеру, но говорили, что игра в го не поддастся, потому что это другой тип игры. Поддалось. Примерно полгода назад. Девятый дан имеет этот человек, и он разгромно проиграл в го компьютеру. Сейчас на повестке дня стоят игры типа покера. Вот это мне очень интересно, потому что там же надо врать с непроницаемым лицом, то есть это вообще другой тип игр. Дело не в игре. Мы хотим смоделировать наш интеллект. Наш интеллект умеет играть, например, в покер. Или он любит делать идиотские непродуманные шаги и при этом выигрывает. Вот бывает, что какой-то выбор надо сделать, и я думаю: надо бы сделать так или так, а потом вдруг: гори оно огнем – сделаю вот так! И оказываюсь права. Теперь я спрашиваю: почему я приняла такое решение? Ведь вся логика мне говорила: либо так сделай, тогда вот такие вещи будут, либо так – тогда вот такие, либо эдак. А я говорю: идите вы все подальше с вашими алгоритмами, я вот так сделаю – и выиграла. Кто выиграл? Как это вышло? Есть о чем задуматься».
«Вернер Гейзенберг, нобелевский лауреат, один из игроков на квантовом поле, вот видите что говорит: первый глоток из стакана естествознания делает из нас атеистов, но не надо забывать, что на дне стакана нас ожидает Создатель. Прямо так и пишет».
Светлана Мазур