Поэзия неокубизма

Однажды успешный юрист с Уолл-стрит понял, что не может больше составлять договоры, поднялся к боссу на 42-й этаж и сказал: «Я ухожу. Буду художником лего». Можно представить, что подумал босс, глядя в спину уходящего экс-сотрудника. Вряд ли он мог подозревать, что Натан Савайя со своим странным увлечением сможет завоевать весь мир. А это так! По версии канала CNN, The Art of Brick входит в десятку выставок, обязательных к посещению. Убедиться в этом стоит самому, дойдя до ТРЦ «Галерея». Там возникла целая вселенная, воссозданная из конструктора лего.

НН Натан, как рождаются идеи?

Натан Савайя. Источником вдохновения и новых идей может быть что угодно. Личный опыт, путешествия. Мои выставки проходят по всему миру, и я пользуюсь этой возможностью, чтобы бывать в разных городах, встречаться с новыми людьми. Признаюсь, когда я с кем-то разговариваю, то порой ловлю себя на том, что анализирую лицо моего собеседника и думаю, как воссоздать его из кубиков лего.

НН Но что натолкнуло вас на идею создания скульптуры «Желтый» – человека, который раздирает себе грудь?

Н. С. В каком-то смысле эта фигура характеризует меня самого, она была создана как реакция на мои размышления о том, каково это – открыться миру.

НН Желтый цвет – сигнал тревоги, опасности. Надо ли идти к миру с душой нараспашку?

Н. С. Вы можете видеть, что на этой выставке представлены мои эмоции в самых разных плоскостях и состояниях. Моя философия как раз заключается в том, что я хочу максимально раскрывать свою душу.

НН На выставке можно прочесть один из ваших слоганов: «В искусстве, к счастью, нет правил!» Почему вы решили не только выделять такие афоризмы, но и снабжать работы комментариями?

Н. С. Мне показалось, что я таким образом транслирую свой взгляд на то, что я создаю, это еще больше вовлекает людей в мой мир, им легче понять что я пытался сказать. Мне очень важно, что то, что я делаю, максимально открыто людям. Прежде всего за счет материала – все мы собирали с детьми эти пластмассовые детали. Они сами по себе универсальны и выходят за пределы языковых барьеров. Однажды мои работы представляли в Африке, и там я встретил людей, которые прежде никогда не держали в руках конструктор лего. Но тем не менее они мгновенно эмоционально откликнулись на мои скульптуры. Самый главный месседж этой выставки: я хочу, чтобы человек, пройдя ее от начала до конца, задумался, вдохновился и, возможно, решил тоже создать что-то. Важно, чтобы люди вдохновлялись.

НН До того как стать художником, вы много лет работали в юридической конторе. В какой-то момент надоело быть адвокатом, это понятно. Но когда возникла идея, что из игрушки можно создать арт-объекты?

Н. С. На самом деле это произошло гораздо раньше моего сидения в юридической конторе. Вообще, первый свой набор лего я получил, когда мне было всего пять лет. Я тут же, едва вынув набор из коробки, сложил дом. Потом в десять лет я очень просил своих родителей купить мне собаку. Но мне сказали: «Нет». Тогда я разобрал замок из лего и решил из этих деталей сделать собаку натурального размера. Когда я положил последний кубик, я тотчас же понял: «Ага, из этого можно сделать что угодно!» И в самом деле, я мог мечтать не о собаке, а о полете в космос, и тогда я мог притвориться космонавтом и построить ракету. Фантазии нет пределов. И эта идея развилась позже, когда я стал серьезно заниматься своим искусством – лего как художественное средство, с помощью которого можно создавать новый, уникальный мир.

НН Как адвокат вы на чем специализировались?

Н. С. Я занимался корпоративным правом – слияние, поглощение – вот это все. Да, это очень скучно. Во всяком случае, для меня. Целыми днями я сидел в комнате, подписывая договоры и контракты. У меня были миллиардные сделки. Но это все было не то. Лего стало своего рода побегом из рутины корпоративного права.

НН Но не было ли комплексов: солидный человек, отец семейства – и вдруг занимается игрушками?

Н. С. На самом деле изначально я пытался работать с другими материалами: с глиной, проволокой. Но однажды я вспомнил об игрушке, с которой я так любил играть в детстве. Это был настоящий вызов самому себе. В конце концов я понял: из этих пластмассовых маленьких деталей можно собрать практически все что угодно и получится настоящий арт-объект. После этого у меня не было сомнений, чем мне заниматься в жизни. И теперь я могу по десять часов не вылезать из своей студии, собирая фигуры, можно сказать, что я вхожу в транс. Мне нравятся простота кубиков, их строгие линии, четкие углы, которые в итоге создают обтекаемые формы. Все зависит от ракурса – стоит на эти детали посмотреть издалека, и прямые углы превращаются в изгибы, а кубики – в полноценные фигуры.

НН Уверена, вам заказывают скульптуры. Какое было самое неожиданное предложение?

Н. С. Поскольку из лего получаются любопытные и неожиданные скульптуры, то, действительно, довольно много людей заинтересованы в моих работах. Каждое утро я открываю почту и обнаруживаю в ней запросы, и иногда странные. Очень странные. Но я хотел рассказать не о них, а о Леди Гаге – однажды она предложила мне создать скульптуру для ее видео.

НН Не удивило предложение?

Н. С. Пожалуй, нет. У нас с ней общие мысли по поводу того, что искусство должно быть доступным. И потом ее альбом ARTPOP, куда входит композиция G.U.Y., клип к которой Стефани и сняла, – это о соединении высокого искусства и поп-культуры. Про мои работы можно сказать то же самое… Мы с ней провели какое-то время вместе, разрабатывая проект, было достаточно весело наблюдать за ней в моей студии во время мозгового штурма. И в итоге сделали не одну скульптуру, а целую серию. Есть там сцена, где перед ней стоит большая ваза с фруктами, которые на самом деле сделаны из кубиков, и в какой-то момент она собирается съесть красное яблоко. Так вот это то самое яблоко, которое можно увидеть на выставке. И в том же клипе – та самая фигура «Желтый» с распахнутой грудью, о которой мы с вами говорили…

НН Вы занимаетесь лего-искусством уже больше десяти лет. Это много. Не боитесь собственных штампов?

Н. С. Нет, я все-таки постоянно расширяю свои возможности. И делаю это не только за счет каких-то своих личных достижений, но и за счет работы с другими артистами. Сейчас как раз я вместе с одним артистом разрабатываю проект, который будет определенно новым направлением для меня.

НН А конкретнее?

Н. С. Я никогда не рассказываю, над чем работаю. Люди начинают фантазировать, что и как будет, и ждут, что именно это я и покажу им. Мне хочется избежать такого предвзятого взгляда…

НН Натан, вы знаете, что существуют «послания в будущее», так называемые капсулы времени? Что бы вы положили в нее как символ нашего времени?

Н. С. Хм… На самом деле материал, из которого сделаны мои скульптуры, уже символизирует наше время. Очень хороший вопрос, но мне сложно представить какую-то конкретную скульптуру, наверное, она была бы связана с селфи. Люди ходят на выставки, и им уже не важно, что там висит, для них важнее сделать фотографию на фоне произведения искусства. Главное, что сами себя зафиксировали, а то, что арт-объект где-то там мутный виднеется, ну и ладно.

НН Это если на фоне арт-объекта еще можно сфотографироваться. С мультимедийными объектами все куда сложнее. Кстати, как вы относитесь к new media art?

Н. С. В искусстве очень важен момент сопереживания. И по большому счету не важно, переживает зритель, глядя на написанную художником картину или на акт виртуального искусства. Ключевое здесь то, что он получил какую-то эмоцию. Но возникает много довольно сложных вопросов. Например, уже сейчас можно создавать скульптуры при помощи 3D- принтеров в неограниченном количестве. Но вопрос: что тогда является предметом искусства? Непосредственно напечатанный предмет или код, который был написан, когда объект создавался. А возвращаясь к моей выставке, получается, что можно выпустить книгу, где будет написано, как создать тот или иной объект. И тогда вопрос: что станет предметом искусства – книга или сама скульптура, которая может получиться, если ее соберет кто-то другой по инструкции?

НН Кстати, отличная бизнес-идея, такая книга принесла бы вам неплохой доход! Пожалуй, вам стоит об этом задуматься. А как насчет мастер-классов? Не проводите?

Н. С. Я бы с удовольствием, но совсем нет времени – очень много работы.

НН И еще насчет 3D-принтера: можно ведь на нем штамповать лего.

Н. С. Да ну, не хочется заморачиваться с этим, гораздо проще купить.

НН Но зато вы могли бы расширить палитру цветов, а то ведь никаких тебе сиреневых, оранжевых, фиолетовых оттенков…

Н. С. А мне как раз нравится, что есть определенное количество цветов. Да, я не могу смешивать цвета, положить желтый и синий вместе, чтобы получить в итоге зеленый. Но ведь интересно: несмотря на то что ты ограничен каким-то рамками, все равно создаешь то, что хочешь. К тому же меня радует, что если кто-то, придя на выставку, вдохновился моими работами и захотел попробовать создать что-то похожее, он может пойти в магазин и приобрести те же самые обычные кубики лего. Это и в самом деле очень демократичное искусство.

НН Тогда ваш совет тем, кто действительно захочет творить с помощью лего.

Н. С. Практика, практика, практика. Это самое главное, что вы можете сделать, если хотите прямоугольные «кирпичики» превратить в «кривые».

НН Натан, а собаку-то в итоге купили?

Н. С. Да! Теперь у меня есть собака, и она всегда спит у моих ног, когда я сижу в студии и работаю…

Творения Савайи продаются за пяти- и шестизначные суммы. Его работы находятся в коллекциях поп-звезды Леди Гаги, теннисиста Андре Агасси,
экс-президента Билла Клинтона.

В нью-йоркской студии Савайи более пяти миллионов деталей конструктора.

На создание одной фигуры средних размеров уходит 4–5 тысяч блоков лего и 2–3 дня работы. На более крупные скульптуры, такие как скелет тираннозавра, может потребоваться более 500 тысяч деталей.

Елена Боброва

Фото: Елена Мулина