Невеселый петербургский маскарад

«Почему в Петербурге такие мрачные маскароны?» – спрашивали парижане петербургскую художницу Свету Иванову. «Что я могла ответить? Ну, жизнь такая суровая». Ее персональная выставка, которая прошла весной в Париже, была посвящена маскаронам двух ее любимых городов. Называлась La Mascarade.

Слон ты мой пропавший
Звериные морды, человеческие лица, маски полулюдей-полуживотных, к которым очень подходит шуточное выражение «морда лица», – все это маскароны. Они украшают фасады и вместе с другими элементами архитектурного декора создают «портреты» зданий. Маскароны пришли к нам из античности со своей сакральной функцией: это обереги, они олицетворяют духов, охраняющих дома. А Света Иванова пишет их портреты.
Все началось с маскаронов-слонов, которые обитали на фасадах дома на углу Невского и улицы Восстания (слоны там были очень кстати – когда-то они действительно жили на будущей площади Восстания, где располагался Слоновый двор). Единственные в городе маскароны-слоны много лет украшали это угловое здание, но в середине нулевых их снесли вместе с домом. Сегодня на его месте торговый центр.
– Я всегда очень любила этих слонов, они были одними из самых ценных городских маскаронов. А когда их уничтожили, мне стало их безумно жалко, и я по фотографиям написала портрет слона-маскарона. Почему, за что они погибли? Мы смотрели в их мудрые глаза, с их добрыми мордами жили и росли. Cлоны – это вообще символ всего хорошего: ума, достоинства, счастья, богатства. И вдруг приходят какие-то люди и ни с того ни с сего их убивают. Мне говорят: ну вот вернули же тебе твоих слонов. Но это не те слоны! Те были сделаны из другого материала, тщательно, с любовью, и располагались ниже, сопоставимо с человеческим взглядом. Новых слонов поместили на три метра выше, и все это выглядит как дешевая вставная челюсть. Понятно, что внутри таких домов страшные коммуналки и надо избавиться от этого ада. Но фасады можно реставрировать, как поступают во всем цивилизованном мире. Там не выбрасывают оригиналы маскаронов, сделав с них слепки. История со слонами, конечно, не единственная. В двух домах Кирикова, которые построены на месте снесенных в Зоологическом переулке, например, тоже восстановлены мужские и детские головы, атланты, кариатиды, и так же бездарно. По фотографиям можно сравнить, что было и что стало. А есть дома, которые рушатся сами по себе. На Фонтанке рядом с Крюковым каналом бывший знаменитый сквот художников много лет стоит, задрапированный зеленым. И осыпается весь его изысканный декор – несколько различных видов маскаронов, прекрасные кариатиды. У меня есть их портреты. И возле моей мастерской, на углу Серпуховской и Загородного, полуотвалившиеся девичьи маски с такими тревожными, выразительными лицами смотрят с фасада… В общем, у меня стала собираться коллекция этих несчастных маскаронов, и вот однажды вместе с художником и куратором Сашей Дашевским мы придумали проект «Апокатастасис». Так называется раннехристианское учение о спасении в конце времен абсолютно всех, кто жил на Земле: учение еретическое, но красивое. Я не могу ждать конца времен, и мои портреты несправедливо уничтоженных существ с петербургских фасадов – это способ спасти их, сохранив в живописи.

«МАСКАРАД»
Выставка Светы Ивановой,
арт-пространство «Полежаев»,
3 августа.

Зачем вы девушек красивых губите?
В Петербурге примерно шесть тысяч маскаронов. Есть типовые классические, а встречаются ну прямо как живые и очень эмоциональные. Один из таких домов в стиле модерн на Большой Пушкарской, 1, до недавнего времени украшала прекрасная девичья головка.
– Это была юная девушка в чепчике и вся в цветах, такая трогательная, кроткая. Я не успела ее нарисовать – ее сбили и выкинули. Есть фотография: дворники подметают куски ее лица. Невозможно на это смотреть. Этот дом – памятник архитектуры регионального значения, «вновь выявленный объект культурного наследия» – так это называется на канцелярском языке, их огромнейшее количество в реестре 2001 года. А к кому с этим списком пойти, кого в него мордой ткнуть? Нет таких людей. Жилищники сказали, что девушка качалась и представляла угрозу. За сбитый декор с исторического дома им присудили штраф 100 тысяч рублей. Но по-настоящему никто за уничтожение архитектурной ценности не ответил. Когда я заинтересовалась, как же сохраняют маскароны в других странах, обнаружила французский ролик в Интернете: молодой человек в халате поднимается по приставной лестнице, руки в белых перчатках, и аккуратно снимает маскарон со стены. Головку несут в лабораторию, бережно реставрируют и возвращают на место. И так происходит не только во Франции, а всюду в Европе. Нигде не увидишь такого варварского ужаса, как у нас.

Зло зеркально отражается
Дожили: обереги угрожают петербуржцам. Но и некоторые жители города представляют угрозу для каменных духов. Позапрошлым летом с дома Лишневского на Лахтинской, 24, вандалы сбили барельеф Мефистофеля. Мол, не место дьяволу на улице, где возводится церковь Ксении Петербургской.
– Это просто дикость, какое-то первобытное сознание – считать, что можно избавиться от сатанинского начала, убрав Мефистофеля с портала. Произведение искусства облагораживает все вокруг, даже если у него рожки. А сатанинское начало процветает в душах людей, которые уничтожают город. Я тогда тоже ходила на митинги в защиту Мефистофеля, но как-то все это затухло, к сожалению.
– Есть мнение, что демонические маскароны подобны зеркалу: темные силы видят в них самих себя и отступают. А в современной архитектуре кто-то защищает петербургские дома?
– Ну, например, на улице Восстания выстроен дом из стекла и бетона, и там на фасадах богатыри в шлемах. Но я рисую то, что уничтожено, заменено какой-то мерзкой копией или находится в критическом состоянии. Пока этот проект еще в работе, я все никак не могу его закончить – к несчастью, список тех, кого нужно срочно изображать, становится все длиннее.

3 августа выставкой Светы Ивановой «Маскарад» откроется новое петербургское арт-пространство «Полежаев». Но вряд ли кто-то из петербуржцев, пришедших посмотреть на эти портреты, спросит, почему парижские маскароны веселее наших – улыбаются, подмигивают. Все же понимают: се ля ви.

Светлана Мазур