К языковому барьеру!
Актерская судьба бросила мне вызов – и я его приняла. Мне предстояло научиться играть на иностранных языках: сначала в Париже, потом в Голливуде.
Пролог. Чем чайка отличается от солдата? Французским произношением
Можете себе представить – я не говорила по-французски, когда поступала в парижскую актерскую школу! Три месяца интенсивного изучения языка помогли, конечно, но совсем чуть-чуть. В Париже, в отличие от российских театральных вузов, при поступлении не читают стихи и прозу, а играют отрывки из пьес. Недолго думая, я решила взять Нину Заречную из моей любимой чеховской «Чайки». Ну кто из молодых актрис не мечтает воплотить этот образ на сцене! Меня вдохновляла возможность сыграть Чехова в Париже, да еще и на французском. Я выбрала финальную сцену Заречной «Я чайка» и была уверена, что, будучи русской, как никто другой смогу прожить эту историю. Выучила весь текст фонетически: записала знакомого француза на телефон, как он произносит все слова, и по несколько часов в день повторяла за ним монолог. Однако на деле все оказалось плачевно. Мне-то, конечно, казалось, что я по-настоящему чувствую роль, но, думаю, забавно было слышать, как вместо «ля Муэт» я говорила «ля Мюет», что уже означает не «чайка», а «солдат». «Тю» я произносила как «ту» – и получалось не «ты», а «все»…
Самое удивительное, что меня приняли. Директор школы похвалил за поэтичность. Но вообще-то, это было чудо, что меня взяли, потому что не так уж важно, как поэтично или трагично актер переживает что-то по ходу пьесы, если ни слова не понятно.
Действие первое. Еле ворочать языком, но эмоционально
На каждой стадии подготовки к игре на иностранном языке есть свои нюансы. Первый этап – это перевод текста и работа над дикцией, акцентом, мелодией языка. Лучше всего делать это с профессионалом, чтобы не приобрести плохие привычки в произношении, потому что переучиваться намного сложнее, чем начинать с нуля. Это работа за столом, скрупулезная и дотошная, воспринимайте этот процесс как игру гамм для музыканта или растяжку для балерин. Но обязательно во время такой тренировки проигрывать сцены, быть эмоционально включенным в действие. Иначе, когда начнешь играть и нахлынут эмоции, всю предварительную работу как рукой снимет. Не включать эмоции на этом этапе – большая ошибка, которую часто допускают.
Как говорится, бог в деталях. Невозможно одинаково сыграть Чехова на русском и Мольера на французском. В наших пьесах все завуалировано, подтекст читается между строк, поэтому необходимо акцентировать внимание на чем-то важном. Во французском театре и кино никогда не расставляют акцентов, не выделяют никаких слов. Там нужно, чтобы фраза лилась и только ее конец уходил вверх (даже когда вы произносите имя, это не Не-е-елли, а Нелли-и-и). Однако и у французских авторов имеются серьезные отличия. Скажем, Мольер был астматиком, и это чувствуется в его пьесах. Он сам писал, режиссировал и играл, между репетициями и представлением оставалось очень мало времени, поэтому фразы короткие, произносятся стаккато. Это совершенно другой материал, чем, например, у Расина. В пьесах Расина работа над текстом колоссальная.
Действие второе. Любить не по-русски
Я уже начала обучение в актерской школе в Париже, но все еще не могла свободно изъясняться. Педагог по речи говорил, что мой французский с Марса. Но в то же время незнание языка открыло во мне новые грани: неожиданно для себя я стала играть любовные сцены с невероятной легкостью. У Евгения Гришковца очень точно об этом сказано: «Есть такое чувство, которое хоть и называется одним словом, но на родном языке произносить его крайне сложно. На чужом, иностранном, сколько угодно безответственно его можно говорить. А скажешь на родном языке – тут же об него споткнешься и, как бы извиняясь, откашляешься… Это слово – “любовь”». Драматург, режиссер и актер Гришковец знает, что говорит: на иностранном языке намного легче сказать: «Я люблю тебя». Потому что эта фраза не будет наполнена памятью тела. С другой стороны, если я знаю перевод иностранного слова, но его нет в моем физическом словаре, то оно не имеет энергетической нагрузки и не вызовет естественной реакции ни у меня, ни у партнеров, ни у зрителей.
Актерская игра – это физический процесс. Язык должен быть в теле, по-английски – in your guts. Поместить его туда – задача второго этапа. Для этого каждое слово необходимо проиграть на родном, а затем на иностранном языке, отслеживая, как реагирует тело: одинаково ли. Если нет, то повторять это упражнение до тех пор, пока иностранное слово не будет записано на подкорке.
Действие третье. Откуда берется испанская грусть
На третьем этапе необходимо прописать внутренний монолог на иностранном языке. Тогда между вашими фразами не будет пустоты или путаницы из-за того, что вы думаете по-русски. Но это еще не победа. Я свободно владею английским с 11 лет, но когда переехала в Лос-Анджелес, моя подруга-пианистка заметила: если я говорила на английском, тембр голоса становился на несколько тонов выше, что приводило к дисконнекту с моей эмоциональной системой. Избавиться от этой неприятности мне помогло потрясающе простое и эффективное упражнение, которое называется «Я чувствую…». Вы с партнером стоите напротив друг друга в нейтральной позиции и сначала в течение минуты говорите все, что чувствуете: мне страшно, я замерзла и так далее в том же духе. При этом главное – ни в коем случае не задумываться, а провоцировать естественный поток подсознания. Потом говорите: «Я злюсь», и вспоминаете то, что вызывает у вас злобу. Затем грусть, затем – благодарность. Каждое чувство должно занимать минуту. В конце этого цикла вы обнимаете партнера и меняетесь с ним ролями: теперь его очередь проходить 4 стадии эмоций. Это упражнение вначале делают на родном языке, а следом – на иностранном, добиваясь того же эмоционального градуса.
Эпилог. Весь мир – театр, актеры – тоже люди
Высший уровень игры на иностранном языке – это импровизация. Вы достигаете такой свободы, что, кажется, сам автор начинает подыгрывать вам. На четвертом курсе я заново сыграла сцену из «Тартюфа», над которой работала на первом. Я была там Мариан и при разборе текста расписала эту роль точно и досконально. Но через три года свободное владение языком сделало мою игру вкусней и ароматней, я могла с легкостью менять соус, по-разному реагируя на реплики партнера. Надеюсь, мой опыт пригодится не только актерам, но и всем, у кого от преодоления языкового барьера зависит зарубежная карьера.
Нелли Цай, Лос-Анджелес
