Носок итальянского сапога
Фасады этой Италии живут без ремонта десятилетиями и на балконах всегда сушится разноцветное белье. Примерно с часу до половины пятого она погружается в дрему, и все закрывается, а вечером мужчины садятся на свои «Веспы» и носятся как угорелые по узким улочкам. Не потому что боятся опоздать – подгонять время здесь считается дурным тоном, просто ребята любят скорость. Иногда тормозят у бара, чтобы глотнуть крепкого эспрессо и обменяться новостями.
В Калабрии обязательно есть крохотная пиццерия на углу, где вам приготовят вкуснейшую пиццу, а пока вы ждете, развозчик Пипо покажет вам свои амулеты. Булочник Энцо спросит, как вы съездили в Палермо, и испечет для вас свежий хлеб, если нужно, хоть к шести утра. Статная красавица Лоренца уже знает, какой кофе вы любите, и очаровательной улыбкой подзывает подойти к стойке кафе, куда она уже поставила чашку с блюдцем.
Мафия все еще бессмертна
Вдоль берега сквозь туннели в горах тянется дорога к Неаполю, которую строили полвека, разворовав, само собой, огромные деньги. Мафия бессмертна, здесь она называется «ндрангета» и отличается, по рассказам, особой безжалостностью. Шутка ли – говорят, что калабрийцы знают, как разговаривать с колумбийскими картелями, и поставили под контроль их европейские операции. И все это делают семьи, в которые местные предпочитают не совать свой нос.
Мафия здесь – что-то вроде природного явления, которое проще всего не замечать – целее будешь. Впрочем, самые яростные и бесстрашные борцы с мафией тоже родом из этих мест.
«Такое впечатление, что здесь до сих пор Королевство Обеих Сицилий», – как-то в сердцах сказала мне преподавательница местного университета. Так называлось государство, в которое входила Калабрия в девятнадцатом веке. Законы жизни на протяжении столетий здесь мало поменялись и вполне вписываются в наше «не верь, не бойся, не проси».
Эту землю крестьян и рыбаков кто только не завоевывал. Римляне, арабы, готы, норманны и прочие захватчики строили здесь замки, внушавшие страх, и церкви, вызывавшие восхищение, оставили след в традициях и культуре. До XI века главным языком этого края был греческий. Вместе с православием он был распространен здесь и через 500 лет после норманнского завоевания и насаждения католицизма. В маленьком городке Бова церкви и сейчас очень похожи на небольшие храмы где-нибудь в русской провинции. Церковные обряды также не изменились с православных времен, разве что первосвященником здесь все-таки признают папу римского. В Бове до сих пор многие говорят по-гречески, и у местных есть, как правило, два имени – итальянское для внешнего мира и греческое для своих.
Бергамот, да не тот
С запада Калабрия омывается Тирренским морем, с востока и с юга – Ионическим, оно еще теплее. Живописные берега, то скалистые, то песчаные, прячутся за отрогами горного массива Аспромонте. Восходы и закаты вызывают в памяти удивительный свет в итальянских картинах Брюллова. Оказывается, он ничего не придумал: краски здесь действительно сочные и нежные.
Вода в море чистая и прозрачная, рыба плавает косяками. Есть прекрасные уединенные пляжи, где рядом непременно найдется недорогой ресторанчик без особых изысков, но с несколькими блюдами в меню, которые сделали бы честь любому петербургскому заведению.
Нино или Миммо принесет вам домашнее вино и расскажет о том, как он в молодости уехал на север, в Милан или даже в Копенгаген, работал там шефом в самом модном ресторане, но под старость решил вернуться в места, где даже чайки говорят на местном диалекте.
Имеются здесь и раскрученные курорты со множеством иностранцев. Это прежде всего Тропея с ее лазурной водой и красивым видом на приют Санта-Мария делл’Изола, похожий на шахматную фигурку. В каждом городке и деревеньке есть свое особенное блюдо или продукт: например, в Тропее это сладкий красный лук, в Пиццо – тартюф, в Бове – лестопита.
Рыбная кухня Калабрии отличается большим разнообразием блюд из меч-рыбы, ее здесь любят коптить. А вот фирменная калабрийская мясная закуска ндуйя не для каждого, у некоторых от этого острого блюда глаза лезут на лоб. Вообще, здесь любят во все добавлять острый местный перчик пеперончино и называют его калабрийской виагрой.
Самое известное местное вино – чиро, но стоит попробовать и другие. Калабрийские вина мало известны за пределами Италии – калабрийцы не очень искусны в продвижении своих брендов, хотя, конечно же, есть что продвигать.
Например, всем известный бергамот растет только в Калабрии. Это фрукт, похожий на апельсин. В XIX веке Никола Барилла придумал машину для извлечения из бергамота масляной эссенции, которая к той поре уже завоевала косметический мир. Калабрийская земля в состоянии произвести ежегодно лишь около 100 тонн бергамотовой эссенции, в то время как в мире ее продается 3 тысячи тонн. Получается, что лишь около 3 процентов мирового бергамота естественного происхождения, остальное – синтетические подделки.
В самой Калабрии с бергамотом делают много продуктов, от мармелада до наливок, можно его есть и прямо с бергамотового дерева, они там встречаются так же часто, как у нас яблони. Одно такое дерево растет на набережной неподалеку от моей квартиры в Реджо.
Родина фата-морганы
Реджо-ди-Калабрия – самый крупный город региона, был основан греческими колонистами чуть ли не три тысячи лет назад, и до сих пор археологи находят в окрестностях потрясающие артефакты. Напротив сицилийская Мессина, куда ходит паром. Есть планы строительства моста через Пролив (он пишется с большой буквы, потому что вокруг него кипит жизнь). Проект моста фантастически дорогой, сейчас, в кризис, денег на его воплощение нет, но когда он будет реализован, из объединения Реджо и Мессины может возникнуть очень перспективный мегаполис.
Непременное место паломничества приезжающих в Реджоди-Калабрию, – мороженица «Сотто Дзеро» («Ниже нуля»). Там необыкновенный выбор вкуснейшего мороженого, тортов и самых изысканных сладостей, а с веранды открывается вид на Сицилию.
Кстати, именно Реджо-ди-Калабрия – родина понятия «фата-моргана», призрачного видения. Дело в том, что берег Сицилии отсюда кажется гораздо ближе, чем на самом деле: смотришь на огни напротив, словно откуда-нибудь с набережной Кутузова на Петропавловку, а ведь плыть туда на пароме полчаса. Интересно, что с противоположного берега подобного миража не наблюдается.
Мэр города Джузеппе Фалькомата без колебаний согласился дать мне интервью в красивом палаццо, где находится городская администрация. Ему всего 32 года, и журнал Vanity Fair назвал его самым сексуальным мэром Италии.
Джузеппе был избран мэром в непростое время, после того как городской совет распустили из-за коррупционных скандалов, по подозрению в том, что в него проникла мафия. Несколько лет городом фактически управлял префект полиции, проходили аресты, правда, под стражу, как это обычно бывает, попадала мелкая сошка.
В беседе со мной Джузеппе Фалькомата обличал прежнюю администрацию, при которой из бюджета бесследно растворились миллионы, и говорил о необходимости восстановить доверие к власти: «Мафия – первая в списке проблем, с которыми мы сталкиваемся. Но когда администрация сама будет уважать правила и законы, организованная преступность поймет, что для нее невозможно снова проникнуть во власть». Поговорили мы и об Университете Данте Алигьери. «Он уникален для нашего города, мы бережем его как зеницу ока», – сказал Джузеппе.
Еще бы! Ведь в него каждый месяц приезжают десятки иностранцев, чтобы учить итальянский язык, а заодно и отдохнуть. Обучение здесь недорогое, администрация помогает с визами и жильем. Автор статьи и сам студент этого университета.
Текст: Игорь Шнуренко
