Знает ли народ, о чем поет?

В честь Дня дураков и обманщиков исполняем самые дурацкие народные песни и разоблачаем их вековое лукавство.

Плохой любовник Стенька Разин

Застольную песню «Из-за острова на стрежень» затягивают подвыпившие мужчины, женщины ее обычно не любят и не поют. Нам представляется отвратительным описанное в ней событие. Не то, что Стенька захватил женщину врага как добычу, и не то, что овладел ею (это в ту пору было принято), а то, что утром ее утопил. По песне (ее, кстати, сочинил фольклорист Дмитрий Садовников, но она давно уже стала народой) выходит, что убивать персидскую княжну не входило в планы Стеньки Разина. Но казаки-соратники обвиняют его в том, что он обабился и предал мужскую дружбу. И он, чтобы доказать, что это не так, приносит женщину в жертву реке Волге. Причем понятно, что эта женщина ему определенно дорога, и утром дорога не менее, чем ночью. Это именно жертва, принесенная мужской дружбе.

Кому должна быть понятна героизация этого поступка? Получается, что представителям мужского шовинизма. Выходит, что Стенька не предал уберменш-братство. Ну действительно герой, ничо не скажешь. Но для людей нормальных уберменш, убивающий беззащитную женщину, не сделавшую ему ничего плохого, – безусловная сволочь. Еще и закомплексованная, то есть дико зависимая от мнения окружающих. И это не очень вяжется с образом героя-атамана Стеньки. Но история, как мы знаем, настоящая. И есть в ней какая-то тайна. И я думаю, что охапка стихов Марины Цветаевой приоткрывает завесу этой тайны. По Цветаевой, утром казаки не за дружбу переживают. Они говорят:

«Належался с басурманскою собакою!
Вишь, глаза-то у красавицы наплаканы!»

Они смеются над тем, что он плохой любовник: провел ночь с девушкой, а она очевидно несчастна. Потому что если ты офигенный герой, то утром глаза у твоей бабы сияют и не «наплаканы». Стенька и сам это понимает. Это приводит его в ярость, и он, одержимый гневом, швыряет девушку в Волгу со словами:

«Не поладила ты с нашею постелью,
Так поладь, собака, с нашею купелью!»

Убивает за то, что она, не своею волею предоставив ему тело, не отдала души. И даже не притворилась. И вот такой Степан Разин более понятен. Цветаевская история – про безответную любовь и месть за нее. И Степан вспыльчивый, но все же герой, а не такая жалкая, мелкая, закомплексованная гнида, как в песне. Можно сказать, что Цветаева вольно или невольно реабилитировала Стеньку, персонаж, который все-таки сродни Робин Гуду, а не Ивану Грозному, и он должен быть нам симпатичен, а не омерзителен.

Плясовой хоррор про Галю

«Ой ты, Галя, Галя молодая». Эту уникальную плясовую песенку многим спели бабушки – лет в пять. Я прочла этот текст впервые лет в 13 – в сборнике народных песен (точный перевод с украинского на русский), и думала, что это трагическая баллада, пока не узнала, какая у нее развеселая мелодия. В общем, пою, сокращая повторы:

Ехали козаки с Дону до дому,
Подманили Галю – забрали с собою.
Ой ты, Галя, Галя молодая,
Подманили Галю – забрали с собою.
«Пойдем, Галя, с нами, с нами, козаками,
Лучше тебе будет, чем у родной мами!

Везли, везли Галю темними лесами,
Привязали Галю к сосне косАми.
Розбрелись по лесу, назбирали хмизу,
Подпалили сосну сверху донизу.

Горит сосна, горит-пылает.
Кричит Галя криком, кричит-умоляет.
«Ой кто в лесу чует, пущай спасает,
Ой кто дочек мает, пущай научает!»

«А кто дочек мает, пущай научает!
Темненькою ночью гулять не пускает»…

Всем понятно, что там происходит? Они ее даже не изнасиловали – просто отвезли ее в лес, собрали хворост, привязали за косы к сосне и подожгли. Галя горит и орет – чтобы те, у кого есть дочки, не пускали их гулять по ночам. Этот странный хоррор, исполняемый на развеселую плясовую музыку, оказывается, многим не дает покоя. В Сети я обнаружила над пеплом Гали битву евреев с антисемитами. По мнению антисемитов, это ехали не казаки, а хазары, то есть евреи, и Галю принесли в жертву ритуальным еврейским жертвоприношением. Вполне убедительно, но многие возражают: не было там хазар, они с казаками как-то разминулись, не столько территориально, сколько на пару веков. Тут, понятно, вступает еврей со своей версией: оказывается, это никакая не Галя, а Хая, причем шинкарочка. Шинкари, по антисемитскому мифу, спаивали русский народ. Поэтому казаки эту Хаю увезли, натешились да и сожгли, и теперь на радостях пляшут.

Но я пришла к выводу, что эта песня – всего лишь назидательная страшилка для совсем юных девушек, чтобы не гуляли с проезжающими мимо лихими пацанами. Ну как в наше время объясняют, что не надо садиться в «мерседес» к незнакомым дядям. В итоге Галя погибла не зря, на ее примере вырастали поколения разумных, острожных девочек. И как во всех наших детских страшилках – про Красную Руку, Гроб в Белых Тапочках и прочих ужастиках, – в этой песне как бы страшно, но в то же время и смешно. Поэтому ее и поют весело.

Во поле непристойная березынька стояла

Пресловутый Серенький Волчок тоже что-то страшное делает: хватает за бочок, уносит на толчок, продает за пятачок… Ну понятно, это одна-единственная случайно выжившая колыбельная. Настоящая, архаическая, поэтому страшная, все настоящие колыбельные у всех народов страшные. Жизнь начинается с ужастика.

На пару с Волчком случайно осталась в жизни советских детей и непристойная «Березынька», под которую столько подрастающих поколений водили хоровод. Непристойная, потому что в ней не четыре куплета, а гораздо больше, о чем мы, поющие ее в младшей группе детского сада, и не подозревали. И все эти детские методисты тоже были не в курсах. В курсах были только некоторые фольклористы. Очень, наверное, веселились. Полный текст я случайно нашла в толстом сборнике народных песен. Сначала там все как обычно: во поле березынька стояла, которую некому заломати, а я пойду в лес погуляю, белую березу заломаю, срежу три пруточка, сделаю три гудочка, четвертую балалайку… Но после балалайки начинается совсем другой хоровод:

Стану в балалаечку играти,
Стану я старого будити,
Люли, люли, будити:
«Встань ты, мой старый, проснися,
Борода седая, пробудися,
Люли, люли, пробудися.
Вот тебе помои, умойся,
Вот тебе рогожка, утрися,
Люли, люли, утрися.
Вот тебе лапотки, обуйся,
Вот тебе дерюжка, оденься.
Люли, люли, оденься».

Выходит, что поет это баба, а не какой-нибудь пастушок. Это она мужу своему поет. Предлагает такое утреннее меню: дерюжка, рогожка, помои… Видно, что любит. Дальше там повторяется вся эта история про «заломати», три пруточка и балалайку, а потом она поет вот такое:

Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити,
Люли, люли, будити:
«Встань ты, мой милый, проснися.
Ты, душа моя, пробудися,
Люли, люли, пробудися.
Вот тебе водица, умойся,
Вот те полотенце, утрися.
Люли, люли, утрися.
Вот тебе башмачки, обуйся,
Вот тебе кафтанчик, оденься,
Люли, люли, оденься…»

Такая вот детская песенка: жена издевается над стариком мужем и мечтает о своем молодом любовнике. Такие вот люли-люли. Народная мудрость – это песня!

Текст и рисунки: Юля Беломлинская