Выборгский счет
В первой половине августа в Выборге прошел юбилейный, 25-й кинофестиваль «Окно в Европу». Было все как положено – кинопоказы (более 130 картин), презентации, мастер-классы, юбилеи фильмов (10-летие «Андерсен. Жизнь без любви» Эльдара Рязанова, 20-летие «Время танцора» Карена Шахназарова и 50-летие полузабытого, увы, «Любить» Михаила Калика, виртуозно соединившего в четырех лирических новеллах достоверность документального фильма и свободу игрового кино), круглые столы, концерты и, само собой, вечеринки, на которых отжигали продюсеры и артисты, оказавшиеся еще и отменными музыкантами. Прожив фестивальную неделю, мы собрали «осколки» профессиональных разговоров.
Карен ШАХНАЗАРОВ, режиссер, глава киноконцерна «Мосфильм», о будущем кино:
– Сложно понять, в какую сторону сейчас идет кинематограф. Эта доступность, когда можно снять кино на телефон, стирает грань между профессией и любительством. Мне кажется, это опасная вещь. Приход цифрового кино, на мой взгляд, уничтожает кинематограф как искусство. Мы смотрим сотни картин, а остается в памяти максимум одна-две. Для меня самый важный показатель – это когда фильм запечатлевается в сознании.
Грядет ли «новая волна»? Нет. Я считаю, что любые открытия в искусстве сопряжены с появлением мощных идей в обществе, будь то Ренессанс, французская «новая волна», советское революционное искусство и так далее. Пока я не вижу такой сильной идеи в современном российском обществе, да и в мире тоже. Что-то зреет, но пока оно не созрело, «новой волны» ждать не приходится.
Андрей СМИРНОВ, режиссер («Белорусский вокзал»), сценарист, актер (блистал сразу в двух конкурсных фильмах), о главных проблемах отечественного кино:
– Сегодня молодому режиссеру очень трудно в профессии. Не случайно об этом много говорит Александр Сокуров, который занимается молодыми и практически из-за этого не снимает сам. Сейчас единственный способ состояться – заполучить сериал на ТВ. А на съемках сериалов идет самая настоящая эксплуатация человеческого труда, съемочные группы работают по 14–16 часов без выходных. При этой скорости разве может режиссер думать о кино? О каком росте профессионализма можно говорить? Система финансирования кинематографа чудовищна. Все решают экспертные советы, а это, по сути, цензура. Фонд кино, который был создан как некий противовес Министерству культуры, теперь целиком зависит от Минкульта. Я уже не говорю, что сама идея поддержки успешных коммерческих фильмов Фондом кино – идиотская. Поддерживать надо авторское кино.
Но в целом, надо сказать, киногод выдался удачный, много заметных картин. Назову отличную «Аритмию» Бориса Хлебникова, «Нелюбовь» Звягинцева, как и любой его фильм, – событие. На кинофестивале смотрел дебютную картину Петра Тодоровского – прекрасное кино, высокопрофессиональное, и аудитория очень хорошо реагировала. Так что все равно, несмотря ни на что, дела двигаются…
Андрей КУРАЕВ, протодиакон, герой документального фильма Виктора Тихомирова «Андрей Кураев. Прямая речь», о мифах в кино:
– Сейчас время острого приедания мифами. Я считаю, что попытка создать миф национального героя – это полное неуважение к людям. Мы вам выдумаем героя, с трафарета которого вы будете срисовывать свою смерть. Высшая задача мифа в том, чтобы подросток знал, в какой военкомат идти записываться в случае войны…
Валентин КРАСНОГОРОВ, прозаик, публицист, драматург (по его пьесе Николай Дрейден снял «Анатомию измены», участвовавшую в игровом конкурсе), о массовом и элитарном искусстве:
– Такого разделения, я считаю, быть не должно – фильм должен быть прокатным и кассовым, находить хотя бы какую-то аудиторию, или он становится чисто лабораторным продуктом для внутрикиношного профессионального потребления, не для зрителя. Представление о том, что существуют какие-то отдельные изыски для элиты, а народ просто этого не понимает и поэтому плохой, я считаю неправильным. Фильм должен нравиться и знатокам и публике. Если картина кому-то из них не нравится (а как правило, не нравится публике) – это неудача, только и всего. Можно называть фильм фестивальным, артхаусным, индивидуальным, как угодно – искусство едино.
Михаил БРАШИНСКИЙ, сценарист, режиссер (в первую очередь нахального «Шопинг-тура»), сценарист, член жюри конкурса «копродукция», о тенденциях:
– Я увидел целый ряд фильмов, действие которых происходит как бы нигде. Я вижу в фильме какой-то отель, там написано слово Welcome, и я вообще не понимаю, где нахожусь, в какой стране. Мне кажется, что это не совсем правильно. У нас так много всего вокруг интересного, зачем нам прятаться за какой-то нездешностью, которая как будто может прокатить и в Америке, и в Италии, и в России. Вторая вещь, очень меня разочаровавшая (но так, к сожалению, почему-то бывает почти всегда), – это какая-то робость дебютов. Я не увидел почти никакой дерзости, никакой наглости. Дебют ведь позволяет режиссеру сделать то, чего у него никогда в жизни больше не будет – позволяет по-хорошему нахамить, показать, что он по-хорошему наглый. Но почти все стремятся к какой-то правильности, а никакой правильности в нашем деле нет. Может быть, чем неправильнее, тем лучше. Так что я призываю молодых режиссеров быть понаглее.
Гоша КУЦЕНКО, актер, режиссер, продюсер, о призвании и киноиндустрии:
– Есть такое слово в русском языке – «призвание». Искусство призывает к себе на службу, искусству невозможно научиться. Я думаю, из институтов мы уходим менее талантливыми, чем когда мы приходим на обучение. Я поступал в театральное, не выговаривал букву «р», у меня был украинский говор, я был лысеющий. Я читал Есенина так: «Мне нрррравится, когда каменья брррррани летят в меня, как грррад ррррыгающей гррррозы, я только кррррепче жму тогда рррруками моих волос качнувшийся пузыррррь». Я говорил это в лицо людям, Ефремову, Табакову и делал это так честно и откровенно. И меня взяли, может быть, за мое безумство, за мою честность, за мое устремление. И кем я вышел оттуда, посмотрите на меня? Я лыс, я выговариваю все буквы, не пью и играю странных персонажей. Но когда я пришел туда, я был прекрасен, потому что когда человек занимается творчеством, им занимается его душа, а не тело, которое чему-то обучили.
А про киноиндустрию могу сказать, что ее у нас нет. Есть только передача с таким названием. Современное кино – это коммерческое кино. Оно тень экономики – какая экономика, такое и кино. Экономика зарождающаяся, и кино зарождающееся двадцать лет уже. Это нужно понимать.
Владислав ФЛЯРКОВСКИЙ, телеведущий, член жюри документального кино, о документальном кино:
– Я пристрастный наблюдатель за документальным кино, которое почему-то до сих пор вынуждено отвоевывать себе пространство под небосклоном кинематографа. Мы – кинематограф, с нас начинался кинематограф. Почему нас нигде не показывают? Художников-игровиков везде, а нас нигде. Его потому не показывают широко, что оно редко оставляет след. Фильм, который сложен композиционно, эстетически сложен, придуман: таких было очень мало, на пересчет. Очень часто пытаются создать кино максимально непохоже на игровое. Берется объект, камера, потом отснятый материал монтируется, и с этим материалом приезжают на фестиваль за наградой. Это не кино. Кто, когда и кому внушил, что в документальном кино не надо придумывать? Что жизнь сама приносит сюжеты, что жизнь богаче любого воображения? Нет, надо придумывать! Когда ничего не придумано, то там нет фильма.
Несколько слов о победителях фестиваля «Окно в Европу»
Александр Хант. Дебютант. Снял сентиментально-трешевое роуд-муви «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» и уже получил Гран-при в Карловых Варах. В Выборге фильм завоевал аж 4 премии, от «Белого слона» сообщества критиков до Гран-при. Ибрагимбеков заметил, вручая приз: «Как может быть неприятен человек, попавший в современные российские обстоятельства и поломавшийся. Витька-сынок везет папу куда-то, чтобы пристроить его и отделаться, и чудо художественное заключается в том, что к концу фильма ты проникаешься симпатией и к Чесноку и к Штырю, несмотря на страшные имена и чудовищные обстоятельства».
Петр Тодоровский. Продолжатель славной династии. И как и они, не претендует (пока) на какие-то глобальные высказывания или мегапроекты вроде «Сталинграда». По его признанию, ему ближе рассказывать простые истории про простых людей. В общем, чеховская нота. Правда, Чехова в его романтической комедии (и тоже роуд-муви) «Лавстори» немного. Зал смеялся весь фильм, особенно оглушительно Артур Смольянинов, который «жюрил» в игровом конкурсе. Тодоровский получил приз президента фестиваля.
В «Выборгском счете» (зрительское голосование) в первую тройку вошли: «Бабушка легкого поведения» Марюса Вайсберга (ну тут, кажется, сыграл свою роль приезд Александра Реввы), «Аритмия» Бориса Хлебникова и «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов».
В анимационном конкурсе главный приз присудили фильму «Рыбы, пловцы, корабли», режиссеры Андрей Кулев, Дмитрий Геллер, – «За поэтичность и мастерское владение языком восточной культуры».
В копродукции главную награду взял российско-бразильский фильм «Красный русский» Чарли Брауна про двух актрис из Бразилии, которые, приехав в Москву, пытаются смириться с местным менталитетом и попросту выжить в загадочной для них России.
В конкурсе неигрового кино победил фильм «Форсаж. Возвращение» Натальи Гугуевой. В прошлом балерина и хореограф, она сняла кино о сегодняшнем противостоянии российских и украинских летчиков. «Есть ли выбор у летчика, получившего приказ бомбить родной город? Или стрелять в бывшего однополчанина?» – такие вопросы ставятся в этом эмоциональном фильме. Зал люди покидали со слезами на глазах.
Елена Боброва
