Универсальность мыла

Текст и фото: Марина Гончарова

Семен Мотолянец – парадоксальный художник. В своих работах он стремится спастись от капитализма сном, а по объему продаж на российской ярмарке современного искусства Cosmoscow (2016-2017 годы) занимает 4-ю позицию в Топ-100 российских художников. «Антиперсональная выставка, в которой я понял, что ничего не понял в современном искусстве» в Арт-центре «Борей»
содержит много мыла в экспозиции, много света, много текста, три одеяла в пододеяльниках, живопись и графику.
Семен Мотолянец – последовательный и принципиальный постмодернист, автоматический, я бы даже сказала, физиологический. Его метаморфозам не видно конца. Он как гуманоид принимает обличья тех, кто ему нравится, пытаясь понять, кто же он сам. Он начитан и насмотрен, отлично знает историю искусств, и везде, где встречает свое, это свое берет. Присваивая, изменяет, и хотя в готовом продукте виден источник происхождения, речь о воровстве не идет, потому что все процессы прозрачны, и имена не скрываются. Более того, Мотолянец непрерывно создает оммажи любимым художникам, которые своим творчеством питают его сатори.
Мыло, наверное, самый любимый его материал, пожалуй, программный. Арт-группа «Мыло», созданная в 2007 году Семеном Мотолянцем и Дмитрием Петуховым, шагала по жизни с мылом как с песней и дошагала до премии «Инновация» в молодежной номинации «Новая генерация» в 2009 году. В перформансе приняло участие хозяйственное мыло в роли ледового катка и некоторых других ролях. И вот оно снова фигурирует в грандиозной мыльной башне до потолка. Но камерные мыльные объекты – камеи, статуэтки – конечно же, тоньше, изящнее, из смешанных типов мыла – настоящего мыльного и керамического симулякра, с мыльной философией.
Постоянно генерируя идеи и изобретая концепции, Мотолянец так же постоянно подвергает стебу то, что сам и делает. Я рассматриваю этот прием как способ проверки правильности направления движения и как метод камуфлирования себя настоящего с целью защиты и даже спасения. Бытие и творчество в данной истории сильно переплелись, и художник, как мне кажется, регулярно, решает вопрос – искусство это работа или жизнь и чего он хочет – работать или жить. Поскольку артистические раздумья всегда остроумны, зритель не скучает и не напрягается, хотя задумывается и озадачивается. И рассматривая всегда затейливые произведения, старается разгадать многоголосый постмодернистский месседж. Даже если это не удается, то неудача компенсируется познавательным эффектом. Например, встречей с хозяйственным мылом. Хорошо, что оно бытует теперь только в искусстве.
Кстати, мыло по России распространилось из нашего прекрасного города благодаря, естественно, Петру I.