«Пенаты» Репина – памятник его любви
«Пенаты» Репина – памятник его любви. И. Е. Репин. Какой простор. Эскиз. 1903. НИМ РАХ (репродукция с открытки, приобретенной редакцией в «Пенатах»)
Картину «Какой простор» Репин писал на берегу Финского залива прямо во время бури. В то время он как раз обустраивал свои «Пенаты», а потом и вовсе в них поселился. «Здесь царил дух творчества и просвещения», – говорил он. Вот и 5 августа, в день 180-летия Ильи Ефимовича, гости его усадьбы побывали не только на экскурсиях, но и на концерте, поучаствовали в мастер-классах и квестах. А журнал «На Невском» побродил по этому удивительному дому накануне.
Текст: Светлана Мазур
«Пенаты» Репина – памятник его любви
У «Пенатов», кстати, тоже юбилей: 125 лет назад, в мае 1899 года, Репин купил этот участок земли в поселке Куоккала (ныне Репино). И подарил любимой женщине – Наталье Нордман: в купчей записал ее хозяйкой. Вместе с ней, а потом и без нее он прожил здесь 30 последних лет. И эта необычная жизнь в причудливом доме очень интересовала и привлекала современников своей креативной новизной.
«Пенаты». Фото редакции
К тому времени Репин был уже прославленным мастером. Уже давно потрясли российское общество его «Бурлаки на Волге» – Лев Толстой, например, назвал эту картину молодого художника совершенством и не мог на нее наглядеться. Уже был создан самый озорной репинский шедевр «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», где он запечатлел все виды смеха. Он с таким азартом над ней работал, что даже своих детей наряжал в запорожских казаков.
Между прочим, его предки тоже были казаками, только донскими. Отец был простым военным поселянином в городе Чугуеве, и на поездку в Петербург для поступления в Академию художеств Репину пришлось копить, расписывая церкви.
«Запорожцев» купил Александр III. Но вот уже и дети выросли, и столько было написано знаменитых работ, что правая рука, держащая кисть, перестала повиноваться. Так что свое самое масштабное полотно – «Заседание Государственного совета» – Репин творил двумя руками, и в основном левой. Ему помогали ученики – Иван Куликов и Борис Кустодиев. Илья Ефимович преподавал в Академии художеств, и в его мастерской занимались в числе прочих Валентин Серов и Константин Сомов.
Огромный холст «Заседания» вместил 81 персонаж, причем все эти реальные личности написаны с натуры, и получилось не только гениальное произведение, но и документ эпохи.
И вот как раз во время работы над этой картиной создавалось еще одно творение Репина – «Пенаты».
Сначала это были два гектара заболоченного леса с летним одноэтажным финским строением типа сарайчика под плоской крышей. Чтобы осушить участок, вырыли пять прудов: протоки, их соединяющие, позволяли весной сбрасывать лишние воды в залив. Репин тоже копал пруды – об этом свидетельствует фотография Нордман.
Со временем здесь образовался живописный парк с аллеями, мостиками через пруды и беседками, но главное – вырос дом, похожий на терем, с крутыми скатами стеклянных крыш, каскадом эркеров и башенок. И с балконом, на котором Репин спал в спальном мешке даже в 20-градусный мороз – очень ценил свежий воздух.
Хозяева дали своей усадьбе имя «Пенаты» – так звали римских богов, хранителей домашнего очага и семейного благополучия.
«Пенаты» с другого ракурса. Фото редакции
Конечно, Репин обустраивал «Пенаты» прежде всего для творчества, поэтому в двух мастерских на втором этаже появились стеклянные потолки. Но и семейная жизнь Ильи Ефимовича в это время была чрезвычайно яркой и красочной. Идейным вдохновителем ее была хозяйка дома.
Штрихи к портрету жены художника
Они познакомились в Петербурге в 1891 году. Наталья Нордман была моложе Репина на 19 лет и называла себя свободной финляндкой. Свободной – потому что их брак не мог быть заключен: Илья Ефимович венчался с первой женой. Финляндкой – потому что родилась в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки), в семье российского адмирала и смоленской помещицы. Получила прекрасное домашнее образование. Знала шесть языков, немножко лепила, серьезно занималась фотографией. Барышней убежала одна в Америку. Два года провела там в поисках своего общественного предназначения, но не нашла, зато написала об этом книгу.
Она была одной из первых русских феминисток, боролась за достойную жизнь женщин, особенно незамужних. Публиковалась под псевдонимом Северова. На портрете 1905 года Репин изобразил ее в момент творчества.
И. Е. Репин. Портрет Н. Б. Нордман-Северовой. 1905. НИМ РАХ (репродукция с открытки, приобретенной редакцией в «Пенатах»)
Мировоззрение эксцентричной Натальи Борисовны отразилось и на жизни «Пенатов», которая для многих была в диковинку. О том, как она протекала, рассказала во время экскурсии по дому Татьяна Петровна Бородина, известный исследователь жизни и творчества Репина, заслуженный работник культуры, специалист по экскурсионной работе музея-усадьбы «Пенаты». Ее вдохновенный, эмоциональный и в то же время деликатный рассказ, а также музейные экспонаты и обстановка дома легко оживили прошлое.
«По средам съезжались гости, – рассказывала Татьяна Петровна. – Все очень хотели посмотреть на новую пассию Репина Иногда на литературно-музыкальные вечера приезжало и до 40 человек. А время было революционное – 1905 год. Интеллигенция очень серьезно задумалась о том, как нужно контакт с народом устанавливать. Возникло, например, движение по раскрепощению прислуги. Прислуга готовит, убирает, но она не должна обслуживать гостей: прислуживать кому-либо – это унижение человека. Репину и Нордман эта идея понравилась, и они решили: хотят гости приезжать – пусть сами себя обслуживают. Гости приезжали и попадали в репинский мир социального равенства».
В прихожей висел призыв самим снимать пальто и калоши. В столовой обнаруживалась очень странная конструкция стола. Хозяева пригласили инженера и попросили его придумать такой стол, за которым каждый мог бы полностью сам себя обслуживать, даже без помощи соседа. И появился стол с вращающимся барабаном, который можно повернуть за ручку и приблизить к себе любое кушанье, чтобы положить в тарелку. Причем для использованной посуды были предусмотрены выдвижные ящички.
Тот самый вращающийся стол (фото из Путеводителя по музею, приобретенного редакцией в «Пенатах»)
Стол оказался не только новаторским, но и вегетарианским: Наталья Борисовна пропагандировала гуманное отношение к животным. Но для Репина отказ от животной пищи дался не так легко. «Ночью была такая нервная дрожь – утром съел бифштекс и всё прошло», – записывает он.
В общем, теперь уже не только творческая, но и обычная кухня художника заинтересовала общество и стала пищей для размышлений, недоумений и нелепых слухов. Однажды на вопрос журналиста о причинах ее вегетарианства Наталья Борисовна ответила: «Да я посмотрела на нашу лошадь Любу – она ест одно сено, а такая сильная». Читатели взволновались: неужели Репин жует сено? Однако те, кто у него обедал, рассказывали, что всё цивилизованно и очень вкусно. Сохранилось меню одного августовского дня: картофель, салат, щи свежие, пирожки, кофе, груши. Ничего особенного. Появлялись, правда, и экзотические блюда – например, такое: «Сельдерей, жаренный с соленым огурцом. Напоминает ветчину, если вы по ней соскучились».
Но главным угощением было, конечно, общение. Тосты гостям предлагалось произносились не простые, а с интересной и злободневной идеей, которую потом непременно хотелось обсудить.
И. Е. Репин в кабинете. 1912. НИМ РАХ (фото из Путеводителя по музею, приобретенного редакцией в «Пенатах»)
Вообще, в новом репинском доме побывали практически все тогдашние знаменитости. Их привлекала атмосфера этой удивительной усадьбы, обустройство которой только к 1914 году было окончательно завершено.
Но судьба распорядилась так, что именно в этом году жизнь Натальи Борисовны оборвалась: ее стремительно унес туберкулез. Летом она уехала лечиться в Швейцарию и уже не вернулась. По ее завещанию «Пенаты» перешли к Репину, а после его смерти должны были превратиться в музей.
Неизвестный Репин – эмигрант и модернист
Дети не оставили Илью Ефимовича в одиночестве: к нему переехала старшая, любимая, незамужняя дочь Вера, а сын Юрий, тоже художник, уже давно жил с семьей в «Пенатах» – в построенном для него доме. По-прежнему гостили у Репина друзья, а он их писал. Он так же много работал и так же чаще всего был своим творчеством недоволен.
«Илья Ефимович вообще всегда критически относился к своим произведениям и говорил: я бы их все переписал. И, надо сказать, переписывал. Почти все его хрестоматийные работы существуют в двух или трех вариантах», – рассказала Татьяна Петровна.
В кабинете Репина она обратила наше внимание на деревянный ларец. В нем хранятся письма-соболезнования по поводу пореза в 1913 году в Третьяковке картины «Иван Грозный и сын его Иван». Психически больной человек нанес несколько ударов ножом по лицам царя и царевича. «Очень жаль, в Иване-то что-то получилось», – вот так скромно отозвался Илья Ефимович о своем шедевре.
Исторические события, которые всегда так вдохновляли Репина, после революции 1917 года коснулись и его самого. Финляндия стала независимым буржуазным государством, и Репин, не выходя из собственного дома, оказался в эмиграции – всего лишь в шести километрах от российской границы. Причем у финнов тоже была гражданская война, и Илья Ефимович испытал все ее невзгоды: прекратилась поставка зерна, пропал керосин, не хватало дров. Пришлось завести козу и организовать огород. Свидетельством тех суровых дней стал последний автопортрет Репина 1920 года в зимнем пальто и шапке. Шапка, кстати, сохранилась.
И. Е. Репин. Автопортрет. 1920. НИМ РАХ (репродукция с открытки, приобретенной редакцией в «Пенатах)
В 1926 году его приглашали переехать в Ленинград, но он отказался покинуть дом, где был счастлив. Хотя финское гражданство так и не принял. С Россией связь была прервана, а финские галереи с удовольствием выставляли его работы на продажу. Поверенный по устройству его выставок оказался успешным менеджером и за 12 лет организовал 50 выставок по всему миру. Так по всему миру картины Репина и разошлись. А какие-то свои работы он просто подарил финскому государству.
Одна финская журналистка оставила такое свидетельство жизни Ильи Ефимовича за границей: вы не верьте, что Репин уже совсем немощный, он каждый день купается в Финском заливе, курит крепчайшие сигары и пишет с таким юношеским чувством, которое не всегда встретишь у молодых.
А по признанию самого Репина, его стали одолевать евангельские сюжеты. Но последнюю свою картину Илья Ефимович уже писал с трудом – ему даже подойти к ней было сложно: «Хватаюсь за столы, за стулья, подползаю». И все же в результате получились веселые и яркие «Пляски запорожцев», которые художник посвятил Мусоргскому.
Он умер в сентябре 1930-го. Его потомки остались за границей, а вот некоторые картины вернулись в Россию и очень ее удивили: оказалось, что поздний Репин – это художник классического модернизма.
От «Пенатов» после Великой Отечественной войны остались руины, но многое удалось вывезти и спасти еще в 1939-м, когда эти места были отвоеваны у финнов. Усадьбу восстановили только в 1962 году – во многом благодаря многочисленным фотографиям Натальи Борисовны Нордман. Таким образом, ее завещание было выполнено.
