Год за годомГород и горожане

Фотоблог Владимира Никитина: Предновогодний Невский. Декабрь 1972 года

Гальперин просил сфотографировать убранство города, но убранства пока еще и не было. Одинокая елка у Гостиного Двора не делала погоды. Вернувшись в редакцию, обнаружил, что привезли подарки: это были наборы, которые раздавались (за деньги, естественно) во всех организациях, начиная от Смольного и до ЖЭКов включительно.

Перечень продуктов в наборе зависел от веса конторы и от шустрости профоргов.

Чем нас одарил профсоюз в том году, естественно, не помню, но, как правило, в наборе были пара бутылок приличного крепкого алкоголя, обязательная бутылка шампанского, палка нормальной колбасы, пара банок шпрот или популярных в ту пору горбуши в собственном соку и сайры, банка растворимого кофе отечественного производства и что-то из сладкого.

Естественно, одна из бутылок крепкого выпивалась тут же, на месте. Начиналась неделя праздничного ажиотажа и ежедневного легкого выпивания…

События в Ленинграде 1972 года

Далекий 1972 год! Чем же ты врезался в память? Сохранились, конечно, воспоминания личного характера, но они, как правило, не для широкой публики. Ибо, как сказал один неглупый человек: «Жить надо так, чтобы было что вспомнить, но стыдно было бы рассказывать».

Тогда о том, о чем не стыдно. С моим коллегой и другом Валей Брязгиным мы в тот год часто бродили вдвоем по городу, снимая абсолютно бесцельно, просто потому что не могли не снимать. Ходили по мастерским знакомых художников, снимали обстановку и хозяев. В городе в моду входили квартирные выставки – в частных домах показывали работы модных творцов разного уровня, которых не допускали на ЛОСХовские экспозиции.

Выставка Одиннадцати в Ленинграде

Событием года стала «выставка одиннадцати» в недавно открывшемся Выставочном зале на Охте. О ней мы слышали заранее и, естественно, посетили ее, причем неоднократно. Одиннадцать питерских живописцев устроили групповую экспозицию, которая оставила хорошее впечатление у публики и вызвала очень противоречивую оценку у коллег и критиков. В стране в ту пору любое групповое выступление встречалось настороженно – в этом виделась оппозиция массам, а противостоять массам тогда было ох как неудобно. Да и сейчас, впрочем.

Вся история советской страны – это борьба с «групповщиной»: каменевцы и зиновьевцы, троцкисты, промпартия и прочее – в политике; символисты, имажинисты, футуристы и формалисты – в литературе. Да и в других сферах творческой деятельности любили искоренять инакомыслие. Фотографа Родченко, например, изгнали за «перегибы в экспериментах» из организованной им же группы «Октябрь», утверждавшей приоритет формы в фототворчестве.

Общее впечатление, оставшееся от той выставки, – это ощущение свежести, которой не было на официальных вернисажах той поры. Аршакуни, Ватенин, Игошин, Ткаченко, Тюленев, других имен уже и не вспомню. Перебирая оставшиеся в памяти впечатления, сегодня понимаешь, сколь невинны и наивны были их поиски, вызвавшие злобные нарекания коллег – приверженцев кондового соцреализма. Однако эти мастера уверенно заявили о себе, став на долгие годы реальным авангардом питерской живописи. Кроме того, это событие проложило дорогу более радикальным художникам питерского андеграунда: вскоре состоялись выставки в ДК Газа и «Невском», которые вошли в историю, как явление газоневской культуры.

Культурная жизнь Ленинграда 1972 года

В том же году был выслан из страны Иосиф Бродский. Однажды летом я встретил известного питерского фотографа, обычно оживленного и активного общественника нашего Союза журналистов, Александра Ивановича Бродского – мы с ним часто виделись и общались на заседаниях фотосекции. В тот раз меня поразил его вид – он выглядел удрученным и каким-то растерянным. Я постеснялся спросить его о причине необычного состояния – он отмолчался. Уже потом я понял, что было причиной его беспокойства: вынужден был эмигрировать его сын, ставший потом нобелевским лауреатом, которого родителям так и не удалось больше увидеть. А самому Иосифу Александровичу не пришлось увидеть могилы родителей и умереть на Васильевском острове.

Тогда же летом в город неоднократно наезжал с концертами Владимир Высоцкий – он выступал в институтах и на предприятиях – в ЛИЯФе, на ЛОМО, пел на частных квартирниках. Туда я не попал, о чем до сих пор жалею. Там, по рассказам знакомых, была совершенно необычная обстановка. Записи той поры, несмотря на не всегда хорошее качество, и сегодня слушаются с огромным интересом.

В том же, если мне не изменяет память, году нам с Брязгиным удалось пару дней полетать на вертолете над городом. В ту пору на съемки с воздуха разрешение имел лишь собкор центральной «Правды» Володя Самойлов. Если вы перелистаете газеты тех лет, то обязательно встретите его снимки. А тут повезло и нам – мы получили «добро» и от штаба округа, и от КГБ – тогда все это было очень сложно!

Незабываемое зрелище – Питер с высоты птичьего полета! И хотя задание у нас было связано с новостройками – город завоевывал новые территории, – нам удалось полетать и в центре. Тогда довелось впервые оценить всю красоту городских ансамблей и гениальность зодчих, заложивших это неповторимую геометрию огромных пространств.

1972 год. Перебираю в памяти какие-то ситуации тех лет и кое-что вижу отчетливо ясно, а что-то выпало из память напрочь. Хотелось бы думать, что выпало нечто не важное, суетное…

Владимир НИКИТИН

Предыдущая статья

Поэтика цифровых технологий

Следующая статья

Самые дорогие вещи 2015 года